Улыбки исчезли, словно напрочь стертые невидимым гигантским ластиком. Каждый опасался получить втык лично от Ивана Адыгеича.
- Мало никому не покажется, - сурово проговорил Перецко низким грудным голосом.
- Адыгеич каждому вставит, - Леонтович нервно покосился на фаллос бога Мина. - И Вам, Старикова, тоже. По самые гланды!
- А я-то причем!? - Старикова пожала плечами и вернулась на место. - Мне просто не нравятся авантюры старого афериста Леонтовича. Вы все про них знаете. Вспомните, сколько мы по его воле страдали! Вспомните только, как он к нам в офис этого художника-вьетнамца притащил. Я до сих пор без содрогания мимо его картин ходить не могу. Это же ужас какой-то - будто через преисподнюю шагаешь!
- Не мешайте людям работать! - сердито сверкнул глазами на Старикову Перецко. - Если сами не можете по скудоумию своему придумать ничего нового, то молчите!
Старикова, уже начавшая было садиться на место, тут же вскочила на ноги и, воинственно задрав подбородок, запальчиво прошипела:
- А кто отвечать будет, если станет хуже?
- Отвечать будем все, - на бледном, усталом лице Хорькоффа залегли глубокие морщины. - Протокол нашего собрания будет распечатан и каждый из нас его подпишет, чтобы не было потом: "А мы говорили! А мы предупреждали!" Отвечать будем и при неправильном действии, и при полном бездействии. Кто, кроме Казимира Сигизмундовича может предложить план быстрого выхода из тяжелой ситуации без серьезным материальных затрат.
- Никто, ешкин кот! - Леонтович с усмешкой посмотрел на Старикову.
Та села на место. И проворчала оттуда что-то неодобрительное, но нечленораздельное.
Леонтович несколько секунд понаблюдал за Стариковой. Но та больше не предпринимала никаких контрдействий.
Тогда насмешливость во взгляде Леотовича сменилась торжествующе-победным выражением. Он выгнул грудь колесом, повернулся к Хорькоффу и сообщил ему с деланным безразличием:
- Не волнуйтесь, босс. Деньги не такие уж и большие нужны. А коли, ешкин кот, прогонят нам порожняк, предьяву кинем поставщику, ешкин кот, и бабло вернем обратно с счетчиком, - сказал Леонтович, вынырнув из-под столешницы, и положил на нее вытащенное из портфеля гарантийное письмо.
- "Вернем", как же! - фыркнула Старикова. - От дохлого осла - уши!
- По любому, ешкин кот, свое урвем! - не сдавался Леонтович. - Зацените, ешкин кот, психологический момент - сплочение коллектива вокруг веры в чудотворное лекарство. Наши по любому будут уверены, что жрут допинг и станут пахать шустрее.
- Это лекарство? - поинтересовался Хорькофф.
- Ни в коем разе! Чисто биологически активная добавка. Гомеопатическое, ешкин кот, средство. Не требует ни назначения врача, ни рецептов. Чисто, ешкин кот, натуральный продукт.
- Что требуется от нас?
Леонтович протянул Хорькоффу гарантийное письмо.
- Надобно, ешкин кот, подписать фитюльку с гарантией оплаты от корпорации. И тут же нам все отгрузят со склада.
Хорькофф прочитал гарантийку и спросил:
- Проверено юристами?
- Проверено так, ешкин кот, как межгосударственные договоры не проверяются! - снова выпятил грудь колесом Леонтович, гордясь своей предусмотрительностью.
Хорькофф подписал гарантийку и отдал ее Леонтовичу со словами:
- Даю добро. Действуйте. И не позабудьте о психологическом моменте.
- Отработаем его на все сто! - обрадовался Леонтович столь беспрепятственному одобрению его инициативы начальством. - Замутим, ешкин кот, аж целый гала-концерт с парадом-алле.
В наступившей тишине всеми был услышан стон Стариковой. И каждого, даже у выжиги Леонтовича, заныло в том самом экстрасенсорно-прорицательском месте, которым чувствуют неприятности только русские люди.
Ибо чуяло это место, что на днях ему предстоит найти на свои мягкие округлости массу приключений. И все они будут из разряда неприятных.
2
Устроенный Леонтовичем "гала-концерт с парадом-алле" состоялся в просторном Зале для презентаций (прозванного сотрудниками "банкетным", поскольку на каждую проведенную в нем презентации приходилось по три фуршета, два деловых обеда и один праздничный ужин) офиса "ИNФЕRNО".
Все собравшиеся в этом помещении сотрудники корпорации с изумлением пялились на сцену, где стояли три огромных стенда с изображением внутреннего и внешнего анальных сфинктеров, а также ампулы прямой кишки. Под этими изображения имелись комментарии с математическими, физическими и химическими формулами, а также текстами на латыни.
Зал настороженно гудел. Сотрудники, до глубины потрясенные увиденным на стендах, делились друг с другом версиями того, для чего их тут собрали, пытаясь увязать те версии с наличием на сцене медицинских стендов и найти сакральный смысл в изображенных там картинах. Версии выходили одна фантастичнее другой. И народ потихоньку начал волноваться.
Но тут на сцену уверенной походкой бывалого конферансье вышел Леонтович. И зал затих.
Леонтович шагнул к установленному на стойке микрофону. Достал из кармана листок бумаги и забубнил:
- Начну общее собрание трудового коллектива нашей корпорации с описания сложившейся в ней сугубо отрицательной обстановке. Она формирует отрицательную корпоративную культуру, коррозируя наиважнейший мультипликатор формирования бренда компании на рынке во всех нижеследующих контекстах. В свете глобальных тенденций максимизации производительности стагнация наших корпоративных показателей прямо пропорциональна...
Зрители недовольно морщились, поскольку на трезвую голову она могла заинтересовать только вольных философов не ниже доктора наук и профессиональных казнокрадов и политиков.
Зал недовольно зажужжал. И совершенно справедливо, ибо, направляя сюда людей, начальники департаментов и отделов обещали своим подчиненным "грандиозное шоу", а тут вдруг вылез на сцену какой-то хмырь и начал парить собравшимся мозги.
- Черт! Не из той оперы!.. Кха-кхм-кхе! - пробормотал Леонтович, глядя в зал, и ударил себя по затылку, наказывая за несообразительность.
Для того чтобы перестроить стиль охмурения масс, опытнейшему охмурителю Леонтовичу хватило нескольких секунд. По истечению их он порвал заготовленную речь в клочки, вытащил микрофон из стойки, взял его в руку, изобразил на доселе равнодушном лице высшую степень вдохновленности и подошел к краю сцены, крича:
- Братья и сестры! Коллеги и сослуживцы! Отважные бойцы погребального фронта! Огромная опасность нависла над нашей родной корпорацией! Коварные конкуренты в своих гнусных происках зашли так далеко, что покусились на самое святое - на нашу прибыль!
Леонтович сделал ораторскую паузу, наслаждаясь тишиной и обалдением публики. И продолжил:
- Полчища их агентов расползлись, словно ядовитые змеи, по всему миру, напитывая его своим ядом клеветы и лживых обещаний! Отравленные им клиенты отказываются от старых заказов и не дают нам новые!
Зал потрясенно ахнул. Открывшаяся перед людьми апокалипсическая картина потрясла их воображение.
- Нам есть, что терять! - воскликнул Леонтович, а после этого патетически простер руки к залу, драматически всхлипнул и громко шмыгнул носом. - Когда мы не работали на "ИNФЕRNО", нас терзала нищета, болезни и одиночество- Нас презирали даже близкие родственники. Наш сиротский иммунитет угнетали грипп и ОРЗ. Над нами издевались чиновники. Нас грабили бандиты. Нашу квартиру заливали соседи. Голуби гадили на наши вечно несчастные головы, а колеса проезжающих мимо автомобилей окатывали вас грязью. Никто не мог помочь нам: ни правительство, ни партии, ни полиция, ни церковь, ни кабак, ни массажный салон, ни психоаналитик, ни граненный стакан водки. Разве было не так?
Многие в зале закивали: мол, так оно и было на самом деле.