Пытаясь быстрее проглотить ее, Леонтович подавился и стал кашлять. Хорькофф постучал Леонтовичу кулаком по спине. И спросил:
- Они что, теперь тут ночевать будут?
- Кха-кхе, - Леонтовичу удалось-таки прочистить горло. - Насчет всех не скажу, а вот я, допустим, с удовольствием поработаю ночью. Чего, ешкин кот, дома-то делать? С женой лаяться или, ешкин кот, двести первую серию "Несчастных и одиноких" зырить?
Зазвонил телефон. Хорькофф снял трубку.
- Слушаю... Да... Да... Нет... Да.
Леонтович, пользуясь тем, что Хорькофф от него отвернулся, выплюнул не лезущую в горло пастилу на пол.
Завершив телефонный разговор, Хорькофф положил трубку. И сообщил Леонтовичу:
- Число заказчиков за эту неделю выросло на четверть. Половина из них уже даже предоплату внесла. И не мелочевка какая-нибудь - солидные компании. В основном наши услуги они в качестве добавки к соцпакету проводят.
- Лихо закрутилось!
- Оно и понятно, раньше мы из-за разницы во времени не могли заокеанцев окучить. А теперь они наши, ешкин кот, с потрохами. Так за них возьмемся, что только держись.
- Все слишком хорошо. Даже не верится.
- Есть и плохое: организм, ешкин кот, какой-то другой пищи требует. Мне даже любимая семга дневного засола в рот не лезет. И такая же мутота у остальных.
- А вот это мне уже не нравится. Отравление?
- При отравлении обычно пластом лежат и ноют. А тут, наоборот, всем очень клево и полный позитив. Я вот, допустим, никогда, ешкин кот, еще себя лучше не чувствовал. Даже подагра угомонилась. Только, ешкин кот, жрать охота.
- Может, все еще обойдется...
Хорькофф вздрогнул, ибо увидел, что на миг у Леонтовича стали черными глаза. Но через мгновение они вернули себе прежний вид.
И Хорькофф, вздохнув, сказал:
- А может, и нет.
Целых пять минут после того, как Леонтович вышел из кабинета, Хорькофф стоял молча, хмуро уставившись из-под насупленных бровей на львиную морду богини войны Сехмет.
Пасть богини была оскалена и оттуда на Хорькоффа плотоядно смотрели здоровые клыки. И ничего хорошего ему этот безжалостный оскал не сулил.
Хорькофф сел в кресло. Нерешительно взял в руки мобильник. Нашел номер телефона Ивана Адыгееча. Сделал глубокий вдох и... отложил мобильник в сторону. Встал и нервно заходил по кабинету.
- Я сам справлюсь, - сказал Хорькофф, глядя на Сехмет.
И ему показалось, будто в ее глазах мелькнуло нечто вроде: "Да я в тебе и не сомневалась, мужик! Такие пацаны, как ты, легких путей не ищут".
Тогда Хорькофф перевел взгляд на богиню любви Бастет.
И в ее глазах он прочитал: "Ты не имеешь права проиграть. Мы с твоей Динарой верим в тебя".
ГЛАВА 1 4 . С ВАПНЯРСКОГО КИЧМАНА СОРВАЛИСЬ ДВА УРКАНА...
1
Слушая излагаемую Хорькоффом историю, я искренне недоумевала: "И чего он так разволновался-то? Ведь ему от таких подчиненных, как эти зомби, будет куда больше проку, чем от живых разгильдяев и бездельников. Более того, может, даже всему аграрно-промышленному и финансовом секторам русской экономики станет лучше от этого".
Задумавшись, я прослушала концовку грустной истории про то, как преуспевающая корпорация превратилась в царство зомби.
Хорькофф, завершивший к тому времени рассказ о совершенно антинаучном эксперименте по превращению сотрудников из живых живцов в живых мертвецов, заметил мою рассеянную сосредоточенность и громко кашлянул, привлекая к себе внимание.
- А? Чо? - встрепенулась я.
- И что Вы по этому поводу думаете? - тускло проскрипел Хорькофф, словно его дыхалку покоцал эмфизематозный карбункул.
- Я думаю, что первая обезьяна, долбанувшая орех камнем, не была суперпупергением.
- Кх-хм...
- Ее просто приперло к стенке.
- Простите, не понял.
- Не исключено, что у той обезьяны просто зубы посгнивали. И она грызть орехи уже не могла. А жрать хотелось до ужаса. Вот и пришлось нарушать традиции и совершать научно-технический прорыв.
- Это вы к чему? - не въехал в тему собеседник.
- К тому, что ничего страшного в вашенском загробно-богоугодном заведении не случилось, - пояснила я. - Настораживают меня только глаза Леонтовича и его боязнь света. Такое я уже видала тут у вас. Ситуевина дурно пахнет. Пахнет она, чего уж скрывать, упырями.
- Чушь!
- А производительность и впрямь выросла?
- Нарадоваться не мог на своих подчиненных! - Хорькофф налил себе очередную стопку "Слезы Святого Валериана". - Судите сами: все решения исполняются моментально, никто не болеет и не отпрашивается, умственная деятельность на высоте, все готовы работать хоть круглыми сутками.
- Круто! Чес-слово, круто! Вот только запашок. Это совсем не есть sehr gut, как говорят мои западногерманские коллеги.
- Запах появился через две недели после того, как начали лопать эту проклятую "Новую эру". Тогда же у наших начались и неполадки с голосовыми связками. На клиентуру такая манера речи произвела жуткое впечатление.
- И?
- И я забил тревогу. Отправил всех на диспансеризацию. Но врачи, бездари и шарлатаны, сказали, что мои люди здоровы, как быки и коровы. Тогда мы провели обследование офиса на наличие ядовитых веществ в воздухе или воде.
- Но оно, конечно же, ничего не дало.
- Да. И тогда стало ясно, что во всем виноват проклятый препарат. Я запретил его употреблять. Но было поздно.
Хорькофф выпил стопку и, задумавшись, замолк.
- Может большой скандал выйти, - предположила я.
- Он уже вовсю разворачивается. Поскольку работа для моих сотрудников теперь единственная цель в жизни, они равнодушны ко всему остальному, даже к собственным детям. Возмущенные этим родственники жертв "Новой эры" мне грозят коллективным иском. На гигантские суммы! Уже ничего не скрыть!
- Скрыть можно все, - сказала я наставительно. - Вон пиндосы держат в секретном ангаре целый инопланетный корабль. И как только британские ученые доказали, что у него на борту на русском пара матерных фраз гвоздем нацарапана, так вообще исчезли все - и ангар, и инопланетяне, и даже те, кто им корабль поцарапал. Впрочем, это не важно. А важно, что можно скрыть все. Главное, вовремя купить СМИ и следователей.
- У Вас все так просто!
- Перестаньте, ныть! Вы же мужчина - даже жену имеете. И пусть Вам немножко не повезло, но неразумно взваливать всю ответственность за косяк на свои плечи. Можно так все юридически закрутить, что Вам еще все должны денег будут.
- Не надо меня держать за ребенка! Я прекрасно понимаю всю глубину дерьма, в котором очутился.
Мне стало ясно, что ни здоровье, ни недвижимость нынче клиент страховать не станет. Раз чувак решил наложить на себя руки, то для него ломота в пояснице или, скажем, пожар во флигеле - полная фигня.
Но меня учили, что рынок страхования столь велик, что нет такого пипла, которому не был бы интересен тот или иной вид страховки, и надо только четко знать, чем именно зацепить клиента.
И в моей истыканном острыми впечатлениями уме начал складываться некий оперативно-тактический план операции по впариванию страховки. При этом, правда, моя контора в завершающей стадии должна будет понести немалые потери.
Но война есть война. На ней, сестрицы, ради победы приходится жертвовать и ротами, и полками, и даже дивизиями.
Я взялась за бутылку "Слезы Святого Валериана". И налила полные стопки - себе и Хорькоффу, хотя уже и так была в состоянии легкого бреда.
- Банки закроют нам кредитную линию, - продолжил перечислять потенциальные угрозы Хорькофф. - Клиенты разбегутся. Конкуренты сразу же атакуют нас. Будет разорена корпорация, а мы - ее руководство - станем для всего мира мишенью для плевков. Может, нас даже обвинят в преступлениях против человечности и отправят под Международный трибунал.