- Итак, я в пути, - сообщил я Вулфу, едва он взялся за трубку. - За сэндвичами с мясом для нас с Поулом. Увы, у меня нет никакого плана. Он пообещал не звонить вам в мое отсутствие, и, если я не вернусь, ему конец. Он вторгся в кабинет Кейса, причем, обратите внимание, вопреки протестам Дороти, с намерением торчать там безвыходно. Пока у него в активе целый день. Как мне поступить? Вернуться домой? Пойти в кино?
- Поул перекусил?
- Нет, конечно. Для того и сэндвичи.
- Придется тебе в этом случае доставить их по назначению.
- Ладно, - согласился я. - А как быть с чаевыми? Кстати, ваш номер не прошел. Занять его надолго не удалось. Он быстро отыскал в столе перечень путешествий Талботта и перенес на страничку из именного Кейсова блокнота. Список у меня в кармане.
- Прочитай мне его.
- Сколь же вы нетерпеливы, - я достал из кармана бумажку и доложил Вулфу перечень городов и дат.
По завершении фарса я спросил:
- Допустим, я покормлю его - что потом?
- Сразу же после вашего ленча звони.
Я трахнул трубкой по рычагу.
Сэндвичи были отменные. Мясо - нежное, хлеб - ароматный. Некоторая загвоздка возникла с молоком, пинты мне оказалось мало, пришлось растягивать удовольствие. В промежутки между глотками мы обсуждали проблемы, и тут я дал промашку. Мне вообще не следовало рассказывать Поулу о чем бы то ни было, особенно сейчас: чем больше я его созерцал, тем меньше он мне нравился. Но я расслабился и сболтнул, что по моим расчетам никаких операций против телефонистки или официанта не предпринималось. Поул тотчас преисполнился решимости звонить Вулфу и поднимать вопеж. Дабы попридержать его, я вынужден был упомянуть о других разработчиках дела: как знать, кем или чем они занимаются. Я уж и сам настроился на звонок, но тут как раз вошли Дороти Кейс и Виктор Талботт. Я встал. Поул - нет.
- Алло, - сказал я жизнерадостно. - Неплохая у вас тут резиденция.
Ни поклона, ни кивка в ответ. Дороти усаживается на стул близ стены, задрав кверху подбородок, и устремляет на Поула свой взор. Талботт проходит к столу черного дерева и говорит Поулу:
- Черт побери, вы прекрасно знаете, что не имеете никакого права здесь хозяйничать, лазить по ящикам, командовать служащими. У вас здесь вообще никаких прав. Даю вам минуту - чтоб духу вашего здесь не было!
- Вы мне даете? - Поул был гнусен и на взгляд, и на слух. - Вы наемный работник, и нанимать вас скоро перестанут, а я совладелец, и вы мне даете минуту... Я командую служащими. Я помогаю им исповедоваться, два из них сейчас в конторе у законника выкладывают на бумагу свои показания. На Бродайка написана жалоба: что он пользовался краденым, и он сейчас, может, уже арестован.
- Убирайтесь! - сказал Талботт.
Не двинувшись с места, Поул добавил:
- Могу присовокупить: и на вас тоже написана жалоба: что вы воровали дизайны и продавали их Бродайку.
Талботт, стиснув зубы, сказал:
- Убирайтесь прямо сейчас.
- У меня есть полная возможность остаться. Так что я останусь, глумливо ухмылялся Поул, отчего его морщины прорезались еще глубже. - Вы, верно, заметили: я не один.
Меня это ничуть не задело.
- Минуточку! - внес я ясность. - Готов подержать ваш пиджак, не более. Не рассчитывайте на меня, мистер Поул. Я всего только зритель, если умолчать о том, что вы задолжали мне за ленч. Девяносто пять центов - прежде чем вы уйдете, разумеется, в случае вашего ухода.
- Я не уйду. Нынче совсем не то, что тогда утром, Вик. Есть свидетель.
Талботт предпринял два быстрых шага, ногой отодвинул массивный эбеновый стул от стола; он не дотянулся до Поулова горла, но заполучив взамен его галстук, рванул этого типа на себя. Поул подался вперед, пытаясь одновременно привстать, по Талботт быстрым движением протащил его вокруг стола.
И вдруг Талботт рухнул на пол, спиной книзу, держа в воздетой руке кусок галстука. Поул, не слишком шустрый даже для своего возраста, на сей раз показал наилучшие бойцовские качества. Кое-как поднявшись на ноги, он начал вопить: "На помощь! Полиция! На помощь!"; в крике своем он брал высочайшие ноты, хватаясь при этом за стул, на котором я только что сидел, и поднимая его над собой. Он замыслил обрушить стул на распростертого врага, и мои ноги каждой мышцей приготовились к прыжку, но Талботт, вскочив, сам отклонил удар.
Взывая о помощи, Поул прогалопировал поперек комнаты, к столу, загроможденному всяческой утварью, схватил электрический утюг и метнул его. Пролетев мимо Талботта, который успел увернуться, утюг обрушился на эбеновый стол и сшиб телефон на пол. Он стал мишенью для утюга? Эта мысль, очевидно, разъярила Талботта. Когда он вновь добрался до Поула, то уже не пытался ухватиться за что-нибудь более существенное, чем галстук, а размахнулся и двинул Поула в челюсть, хотя я предупреждал вчера, что этого не следует делать.
- А ну-ка прекратите! - прогудел новый голос.
Сделав равнение направо, я заметил враз две вещи: во-первых, Дороти, сидевшая в кресле, даже не развела скрещенные ноги; во-вторых, власть, представленная на сей раз слегка знакомым мне сыщиком, могла начать действовать.
Он направился к гладиаторам.
- Не надо так себя вести, - объявил он. И тотчас Дороти очутилась рядом с ним.
- Этому человеку, - говорила она, указывая на Поула, - было предложено удалиться, а он не пожелал. Я здесь хозяйка, а ему нечего делать под этой крышей. Я напишу иск о вторжении или о нарушении спокойствия. Он хотел убить стулом мистера Талботта - а потом еще и утюгом.
Телефон я поднял с пола, поставил на место и теперь блуждал вокруг, представитель закона зыркнул на меня:
- А с чего бы это, Гудвин, ты подобрал когти?
- Безо всякого злого умысла, просто, - ответил я уважительно, - чтоб на них не наступили.
Теперь Талботт и Поул заговорили в два голоса.
- Понимаю, понимаю, - твердил ошеломленный сыщик. - С такими людьми, как вы, надо, по-моему посидеть, поговорить, обсудить проблемы, но после того что случилось с Кейсом, это обычное дело... - Он воззвал к Дороти: - Вы предъявляете ему обвинение, мисс Кейс?
- Разумеется.
- Тогда так! Следуйте за мной, мистер Поул!
- Никуда я не пойду, - проговорил все еще отдувавшийся Поул. - Я здесь по праву и никуда не пойду!
- Пойдете, пойдете! Слышали, что сказала эта леди.
- Ее-то я слышал, да вы ведь меня не выслушали. На меня нападают, меня же обвиняют. Тогда и я обвиняю. Я мирно сидел в кресле, даже пальцем не пошевелил, а Талботт хотел меня придушить, ударил меня - да вы видели, что он меня ударил?