На мгновение могло показаться, что его позабавили её слова, но затем у него вырвался совсем невесёлый смешок.
– Вы едете со мной. Банда воров терроризирует деревни, грабя все дома, закрытые на зиму. Я не собираюсь оставлять старика, женщину и глупую девчонку на волю случая.
– Воры, – повторила она. Эннис живо представила себе, как дикие головорезы врываются в замок. Она посмотрела на слегка приоткрытую дверь. Через небольшую щёлочку внутрь задувал ветер и заметало снег.
– Да, разбойники. – Его низкий голос отвлёк её от размышлений. – Викарий из соседней деревни отважился доехать до нас, чтобы предупредить. Если хотите вернуться домой весной живой и не опороченной, я настоятельно вам рекомендую вернуться в спальню, одеться соответствующим образом и упаковать вещи для поездки в мой замок.
Она осталась стоять на месте, как вкопанная. Рассказ о разбойниках не мог быть правдой. Такие вещи просто не могли происходить в их современный век.
Предложение, нет, требование, отправиться с ним в его замок было смехотворным. С этим угрюмым грубияном она никуда не поедет.
Наконец, Эннис обрела голос.
– Мы ценим вашу заботу, но с нами всё будет в порядке. На дверях засовы, а на окнах...
– Вы что, с ума сошли?
Качая головой, он стал подниматься по лестнице.
Эннис попятилась, отходя от перил.
– Что вы делаете? – Он не посмеет подняться наверх. – Сейчас же остановитесь, Синклер!
Конечно, он был герцогом, но вежливое обращение встало у неё поперёк горла. Для такого человека, как он, оно казалось слишком формальным и любезным.
Тем не менее, он продолжал наступление, уверенно шагая по лестнице. Она отошла от перил, сначала в поле её зрения попала его голова, потом плечи, а вскоре и весь он целиком. Боже, герцог действительно был крупным.
Он добрался до площадки и остановился в нескольких футах от Эннис. Теперь остались только они двое.
– Вам не следует здесь находиться. Это совершенно неуместно.
Неужели это её писклявый голос?
Он указал на Эннис.
– Одевайтесь. Мы уезжаем.
– Нет, вы уезжаете.
– Вы - эгоистка. – Он обжёг её взглядом своих голубых глаз. – Если не заботитесь о себе, то подумайте о той пожилой паре. – Он указал пальцем на Фенеллу, стоящую внизу. – Если вы останетесь, то останутся и они. Я не смогу убедить их уехать. Они попытаются защитить замок. И вас. Как вы думаете, что эти негодяи с ними сделают? – Его грудь поднялась, когда он сделал вдох. – Или вам всё равно, чёрт возьми?
Она судорожно вздохнула, потрясённая ситуацией, которую он обрисовал. Если в ней присутствовала хоть доля правды, она не может здесь остаться.
– Так, что же? – настаивал он. – Поедете добровольно, как хорошая девочка? Или мне придётся собственноручно вынести вас из замка? Потому что я не позволю Фенелле и Ангусу умереть из-за вас.
Он пристально посмотрел на неё, его взгляд был жёстким и непреклонным. Эннис приложила все силы, чтобы не отвести глаз. Она никогда не чувствовала себя такой... заметной. С большим количеством сестёр, она привыкла считать себя невидимкой.
– Ну? – поторопил он с ответом.
Нет. Она тоже не хотела, чтобы из-за неё пострадали слуги. Эннис вообще не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал.
Ей нужно было преодолеть своё глупое смущение после их первой встречи. Уместность путешествия наедине с ним, где в качестве компаньонов выступят только слуги, не должна иметь значения. Они ведь попали в жуткую ситуацию. Кроме того. Никто никогда не узнает, что Эннис провела недолгое время в компании неординарного герцога Синклера. Разумеется, разбойников скоро схватят, и тогда она сможет вернуться обратно вместе с Фенеллой и Ангусом и оставаться здесь, пока снег на перевале не растает.
Она кивнула, не обращая внимания на лёгкую волнительную дрожь, охватившую её при мысли о предстоящем приключении с этим поразительным мужчиной. Эннис не походила на своих сестёр, падких на красивую внешность.
– Так и быть. Пойду переоденусь.
Колдер хорошо запомнил эту девушку.
Именно её сёстры вытолкнули из кареты. Она унизительно плюхнулась на землю в ворохе пышных юбок и в окружении визгливых женщин.
Ничего другого, кроме того, что от их кошачьего воя у него чуть не пошла кровь из ушей, он не мог припомнить о сёстрах Баллистер. Но эту девушку Синклер запомнил. Она была тихоней. Её широко распахнутые голубые глаза напомнили ему весеннее небо. Когда вокруг разразилось представление, она покраснела.