– Увы-увы, – меланхолично улыбнулась Аделина. – Теперь нам не видать зерен до тех пор, пока мы не запустим Ветродуй и не возобновим торговлю с южными островами. Если честно, я уже не помню вкус кофе. Когда я очнулась полвека назад, весь кофе в Хайзе был давно уже выпит предыдущими Странниками или испортился. Даже тот, что хранили в кудесничьих банках… И какао давно пропало, так что это грустный мир без горячего шоколада со сливками. Я стала капризной в старости, не правда ли?
«Ты выглядишь расстроенной, – заметил Грегор. – И не торопишься с новостями. Должно быть, хороших нет?»
Аделина вздохнула, разглядывая его портрет на каминной полке. Когда она впервые попала сюда, ей было только семнадцать, и Грегор казался ей стариком, а сейчас у нее на голове седины было куда больше, чем у него. И чувств к нему тоже было намного больше, поэтому так не хотелось его разочаровывать.
– Ты угадал, хороших новостей у меня нет… Я говорю о ерунде, потому что боюсь заговорить о главном… Какие, в самом деле, кофейники и зерна, когда проклятье вот-вот станет необратимым… Осталось всего три месяца, мой дорогой. А я так и не нашла последнюю кнопку Ветродуя…
Аделина помассировала опухшие колени и помяла лодыжки. Ее ступни, распаренные водой, были розовыми, жилистыми и тонкими. Словно бы стоптанные годами путешествий, они напоминали плавники морского окуня.
– У тебя так уютно, – тихо сказала она. – Тут я чувствую себя как дома. Вот бы остаться здесь с тобой и подождать, когда придет Великий ветер и все снова станут свободными.
«Мой дом – это твой дом, – простучала печатная машинка. – Ты можешь остаться здесь, когда только захочешь».
Они повторяли этот диалог уже много раз, но сегодняшний был особенным. Потому что сегодня Аделина не собиралась уходить.
– Не мог бы ты подать мою сумку? – попросила она, чувствуя, что никакая сила сейчас не способна оторвать ее ноги от целебного тепла воды.
Грегор не мог вселиться в чужую вещь, поэтому сумку принесло его пальто, которое недавно помогало гостье снять верхнюю одежду. Сумка была сшита вручную из брезента и не слишком ловко – разновеликими частыми стежками. Но зато отличалась крепостью, имела уйму карманов, надежно закрывалась и не промокала. А еще у нее был удобный широкий ремень для носки через плечо и две лямки сзади, чтобы превращаться в рюкзак, если нужно.
Странница откинула клапан сумки, расстегнула ее и аккуратно извлекла из недр небольшую книгу в красивом, словно бы посеребренном переплете. Она выглядела совсем новой, но лет ей было в два раза больше, чем самой Аделине. Этот дневник изготовил один из первых Странников – кудесник Высшего круга. Созданная им бумага не поддавалась порче, не выцветала, не горела в огне и не впитывала влагу, а обложка не трескалась ни от сильной жары, ни от лютого мороза.
Аделина положила дневник себе на колени и произнесла:
– Натан, будьте так добры, уделите мне минуту.
Книга щелкнула серебряной застежкой. Это означало, что Натан слушает. Странница убрала седую прядь с обветренного лба, пожевала губу и еще долго собиралась с духом, глядя на то, как солнечный свет проникает в гостиную. За панорамными окнами стояли позолоченные им кусты физалиса с алыми фонариками плодов. Таяли бриллианты росы на траве. Блестели гладкие, сочные листья хост, что сбились пестрым стадом у развалин сарайчика, где днем царила безопасная для них тень. Солнце добралось до камина, рассыпалось искрами отражений в подсвечниках, упало в таз, где грелись ноги-плавники, пробежалось блестящей дорожкой по струе кипятка, который Грегор аккуратно лил из самого большого в коллекции кофейника, чтобы подогреть воду. Дом все еще был холодным, и она мгновенно остывала.
– Нам придется выбрать нового Странника, – наконец произнесла Аделина, перемешивая воду ногами. – Я уже чересчур стара для этой работы. Как бы я ни была опытна, мое тело сильно ослабло, а времени почти нет… Мои стопы так мозжат по ночам, что я не могу спать, а от холода у меня вступает в спину, и я порой неделями не могу разогнуться. Боюсь, к середине осени я стану совсем бесполезна. Если я буду тянуть до последнего, у нового Странника не останется времени на подготовку, поэтому я должна отступить сейчас.
Она вздохнула и погладила птицу на обложке книги.
– Мне повезло найти целых две кнопки, и я была уверена, что смогу отыскать последнюю.
Это долгие годы гнало меня вперед, но теперь я понимаю, что износила себя. Такой дряхлой развалине больше нечего дать миру. Мне пора уйти на покой. Что вы думаете об этом, дорогой Натан?