Глава 3.
Комната в соседнем, но не менее грандиозном здании, в которую телохранительница госпожи сенатора привела Пауля, была просто образцом бытового аскетизма. Голый пол, встроенный в стену шкаф, пара металлических стульев с ножками, похожими на паучьи лапки, и стол. Рядом — высокая зигзагообразная лампа-торшер. А ещё дверь, захлопнувшаяся за Миро так быстро, что Пауль едва успел моргнуть.
Что всё это было? Это всё — начиная с приезда Феличе в пансион и заканчивая тоскливыми серыми стенами? И всё-таки, отвечая на собственный вопрос, хотел бы он вернуть всё как было, Пауль качал головой. Ведь ничего ещё не закончилось. За ним скоро придут… кто придёт? Что там говорила Феличе? Но неважно. За ним придут, и всё как-то образуется, станет ещё лучше, чем было, а Феличе обязательно будет навещать его между своими сенаторскими делами. Пауль залез на подоконник, осторожно выглянул в окно: этаж был высоким, не ниже десятого. Не то чтобы он помышлял убежать, но немного сориентироваться в окружающей обстановке было необходимо.
За окном, подобно разномастной колоде карт, развернулись яркие высотные здания престижного четырнадцатого района. Там же находился и его пансион. А неподалёку — Пауль знал — пестрел огромный парк аттракционов; он бывал там каждый год вместе со своей группой. Он часто бывал в городе, и всё-таки тот продолжал оставаться для него прекрасным таинственным незнакомцем. Пауль отправлялся туда, куда вели его гувернёры и наставники, куда его вёз красивый новёхонький электробус со всеми удобствами, включая койки для тех, кто желал отдохнуть. Пауль, как и прочие воспитанники, был слишком дорог пансиону, чтобы можно было спокойно отпустить его в опасное свободное плавание раньше положенного времени.
А кому он дорог теперь?..
Рукава его рубашки всё ещё хранили цветочный запах Феличе, и он зарылся носом в мягкую ткань. В пансионе в это время был тихий час, и его непроизвольно, на уровне условного рефлекса, клонило ко сну.
Пауль сомкнул тяжелеющие веки и стал мысленно переставлять местами стул и стол — просто для того, чтобы задвинуть пасмурные думы на задний план. Очень скоро он сам запутался в своих нехитрых перестановках и приоткрыл один глаз для того, чтобы проверить, где всё-таки находится стул — чуть правее или чуть левее. Однако стула никакого не было, не было и стола. Зато было что-то странное: пик-пик-пик… Звук, который страшно действовал на нервы и никак не хотел исчезать. Пауль раздражённо отмахнулся от него сначала одной рукой, потом второй… и шумно свалился с подоконника, на этот раз открыв глаза по-настоящему.
Источник противного звука обнаружился. Пищал кодовый замок.
Пауль встрепенулся, машинально поглаживая ушибленный локоть — ему казалось, что с того момента, как он заснул, прошло не более пяти минут; что, если Феличе решила сама вернуться за ним или послала Миро обратно?
— Долбанный замок, — сказал человек и обвёл комнату скучающим, но цепким взглядом.
Пауль, так и не успевший подняться с пола, поспешно отполз под стол, нечаянно боднув головой попавшуюся на пути ножку стула. В крошечной тёмной нише он чувствовал себя не таким беззащитным.
Человек наклонился и довольно дружелюбно помахал ему, сверкнув улыбкой.
— Ты тут один, мышонок?
— Да, — Пауль с опаской поглядел по сторонам — вдруг он кого-то не заметил? — То есть т-теперь нет… сэр.
Человек развёл руками и приложил ладонь к уху.
— Прибавишь громкости?
— Да, — неуверенно повторил Пауль, но вышло, кажется, ещё тише, чем в первый раз.
Человек вздохнул, схватил его за ботинок, вытянул из укрытия, а затем с лёгкостью поставил на ноги, удерживая за плечи. С любопытством вгляделся в его встревоженное лицо. Паулю пришлось задрать голову, чтобы посмотреть незнакомцу в глаза — сам он был вполовину ниже ростом.
Боже! Он ещё никогда не видел такой гривы у мужчины, хотя волосы отращивали многие воспитанники и гувернёры пансиона. Ему даже захотелось совсем по-ребячьи подёргать за кое-как заплетённую косу, которая одиноко болталась по правую сторону головы посетителя и сползала на грудь растрёпанной змеёй. Остальные волосы были небрежно связаны в узел в районе шеи и стекали за спину — длинные настолько, что Пауль даже не замечал границы, где они заканчивались.
Кошки… кошки…
Почему он вдруг вспомнил кошек, которых знал только по книгам? Пауль любил кошек, как сотни поколений до него любили динозавров, имея возможность видеть только фрагменты их костей. Кошки были красивые, загадочные, он знал много пород, но ему нравились и самые обычные, уличные — кажется, так их называли на простом языке. А этот человек, если бы его можно было подогнать под кошачью классификацию, был занимательной помесью дворняжки и аристократа.
— Сколько тебе лет, мышонок? Десять есть?
— Тринадцать, — ответил Пауль и нахохлился. Он знал, что выглядит младше своего возраста, и страшно не любил, когда ему об этом напоминали.
Незнакомец передёрнул плечами, что могло в равной степени означать: «я тебе не верю» или же «мне плевать», — и вдруг нахмурился, скользнув взглядом по шее Пауля.
— Вау. — Ловкие пальцы деловито повернули его голову в сторону. — Вот это да. Ты из этих.
Пауль машинально прикрыл рукой штамп-татуировку, которую получил в первый день своего рождения.
— Уже нет. Чип размагнитили. А какая разница?