========== Марк ==========
*
19.. год, резервация Пайн-Ридж, штат Южная Дакота.
— Уоштело! Я доволен! Доволен, что ты слушаешь меня, винчинчала-васичу, и понимаешь меня. Хотя я, Анункасан Сапа, с трудом говорю на языке васичу, а ты совсем не знаешь языка свободных лакота. Я родился, когда лакота ещё были свободными, а стада буйволов наполняли прерию топотом своих копыт. Ты просишь меня рассказывать об этом, винчинчала-васичу, но я говорю не для тебя и не для себя. Если ты сохранишь мои слова в той волшебной коробке, которую держишь в руке, дети лакота, возможно, когда-нибудь услышат их. Сейчас эти слова им не нужны. Они согнулись перед силой васичу, остригли свои волосы и слушают только то, что им говорят Шина Сапа — Чёрные Рясы, потому что надеются, что васичу дадут им за это часть своей силы. О Вакан, какие же они глупцы! Майа Овичапаха, Мать всего сущего, отвернётся от них, если они забудут её. И тогда они погибнут.
*
20.. год, Рокфорд, Иллинойс.
— Сегодня пятое апреля, — сказал Марк в камеру и поспешно опустил руку, которой собрался было пригладить волосы. Хотя запись эту он делал исключительно для себя и вешал в закрытый для всех блог, не стоило портить момент суетливыми жестами. Тем более что с его волосами всё было окей. Недаром он по сто раз в день утром и вечером проводил по ним жёсткой щёткой, как было принято в аристократических английских семействах. Он читал про это в журналах «Модерн Брайд», «Вог» и в маминых сентиментальных романах.
Чёрт! Задумавшись, Марк затянул паузу. Момент всё-таки был испорчен.
Он откашлялся, быстро пригладил волосы и снова нажал на клавишу.
— Сегодня пятое апреля. Знаменательный день в моей жизни. Я влюбился. Его зовут Йаке.
Йаке. Вот это имечко!
Вот это парень.
Марк Митчелл никогда раньше не встречал таких.
Он нажал на «Стоп» и закрыл глаза.
Да, он влюбился сразу же. Окончательно и бесповоротно. Втюрился, втрескался, запал. Влип.
Последнее слово было, возможно, наиболее точным, потому что Марк как раз поднимался с пола, весь залитый сладким и противным слашем, когда впервые увидел этого парня.
Тогда Марк ещё не знал, как его зовут, не знал, что Йаке только это имя и признаёт, только на него откликается. Он просто ошеломлённо стоял, машинально вытирал лицо промокшим носовым платком, перемазываясь при этом ещё больше, и пялился на незнакомца, как зачарованный.
Да и не он один. Вся толпа даунов, которых Марк от души презирал — старшеклассников средней школы имени Джона Адамса — наконец заткнулась, и в коридоре на миг наступила гулкая тишина. Только какая-то мелюзга во дворе продолжала визжать.
Марк тоже готов был завизжать, уставившись на новичка, который вообще ни на кого не смотрел. Преспокойно себе шёл, изучая таблички на дверях кабинетов — вышагивал плавной горделивой походкой. Будто вышедший на охоту зверь — пума какая-нибудь, например, или рысь.
Худое горбоносое лицо парня с острыми скулами — прямо обрезаться можно! — было совершенно равнодушным, словно и не на него сейчас были нацелены любопытные взгляды всей старшей школы. Одет он был кое-как — в линялые джинсы и синюю мятую футболку. Марк никогда и вообразить не мог, что обратит внимание на подобного оборванца дольше, чем на пять секунд.
Угольно-чёрные волосы новичка свободно рассыпались по спине и плечам. Плечи эти, кстати, были широченными, да и рост впечатлял — никак не ниже шести футов.
Марк скомкал замусоленный платок и окончательно выпрямился.
Тут взгляд тёмных, как смола, прищуренных глаз незнакомца упал прямо на него, и глаза эти чуть расширились. Марк с оборвавшимся сердцем сообразил, что выглядит, как полное дерьмо и лузер, кем он, по сути, и являлся. Его светло-бежевая рубашка от Бриони была безнадёжно заляпана ярко-розовыми брызгами проклятого слаша, аккуратная причёска превратилась в подобие вороньего гнезда.
Парень отвернулся, ещё раз посмотрел на табличку, украшавшую дверь кабинета американской истории, распахнул эту самую дверь и скрылся из виду.
Коридор возбуждённо загудел. Дауны немедля принялись обмениваться впечатлениями по поводу новичка, особенно девицы. Сьюлин, капитанша команды помпономахательниц, грудастая пышнокудрая рыжуха, что-то зашептала на ухо своей лучшей подружке, тощей блондиночке Рите, и Марк мог бы поклясться, что она шепчет: «Вот бы с кем перепихнуться!»
Ещё бы!
И тут до Марка наконец дошло, что потрясный парень вошёл прямиком в тот кабинет, где у него самого по расписанию был семинар!
Он опрометью ринулся в туалет, чтобы привести свою пострадавшую персону хотя бы в относительный порядок. В туалете, к счастью, не наблюдалось ни одного из уродов-футболистов, обычно донимавших Марка. Он как мог тщательно вымыл голову под краном, совсем измочив при этом рубашку, но надеялся на то, что шёлк быстро высохнет.
Рита и Сьюлин, эти тараторки, не раз с презрительным сожалением советовали ему не надевать в школу дорогие вещи. Ну а куда ещё Марку было их надевать, в конце-то концов?! Он пока что робел ходить в гей-клубы и вообще был домоседом. Опять же, слашем его обливали не каждый день, хотя толкали на ходу очень часто, а однажды даже швырнули в мусорный бак под издевательский гогот. Козлы. Хорошо, что в тот поганый день на нём были обычные «ливайсы» и цветная футболка, хоть и от Лакоста — после занятий в художественном классе он собирался подстригать газоны у соседей по кварталу. Он всегда старался сам зарабатывать и в реале, и в виртуале, чтобы оплачивать свои брендовые интернет-покупки, не клянча деньги у папы.
Марк старательно расчесал влажные волосы перед тусклым зеркалом и помчался в кабинет истории, моля Бога о том, чтобы харизматичный новичок не ошибся дверью.
Но он был там! Сидел за последним столом в углу, уткнувшись в свой мобильник и по-прежнему не обращая внимания на перешёптывания вокруг. Когда запыхавшийся Марк перешагнул порог класса, парень лишь на короткий миг вскинул на него безразличный взгляд.
«Ну ладно же», — сказал себе Марк и, тряхнув головой, прошествовал на своё место — перед самой учительской кафедрой. Он всегда предпочитал быть на виду у преподавателей. Чтобы те, во-первых, заметили, как Марк усердно занимается, ну а во-вторых — защитили его от даунов, если бы те, как нередко случалось, вздумали бомбардировать его шариками из жёваной бумаги. Но сейчас он впервые пожалел о своём выборе, ибо глазеть на новичка мог только искоса, делая вид, что роется в своей сумке.
Хотя практически тут же Марку выпал шанс рассмотреть его открыто. Преподавательница истории, мисс Клауд, внимательно изучив разложенные на столе бумаги, объявила:
— Джон Уанкроу!
Поскольку среди старшеклассников никого с таким именем прежде не наблюдалось, все сделали резонный вывод, что оно принадлежит новичку. Но тот и ухом не повёл. Сидел себе, вытянув длинные ноги, и изучал свой девайс так прилежно, словно только что его купил.
— Джон Уанкроу! — снова воскликнула мисс Клауд, уже с какой-то беспомощностью, и только тогда парень наконец поднял на неё глаза и поднялся сам, неспешно положив мобильник на стол.
— Меня зовут Йаке.
Голос его оказался мягким, низким, и проехался сразу по всем нервам затаившего дыхание Марка.
Дауны вокруг загудели, а мисс Клауд растерянно постучала карандашом по столу:
— Простите, но ведь вы значитесь в документах как Джон Уиллард Уанкроу…
— Если вы хотите, чтобы я откликался, зовите меня Йаке, — спокойно ответствовал парень и после паузы добавил: — Мэм.
Мисс Клауд развела руками — снова с какой-то неловкой беспомощностью. Глаза её за стёклами очков беспокойно заморгали:
— Это… интересное имя.
«Быстро же ты сдалась!» — со злорадным торжеством подумал Марк.
А парень сдержанно и безо всякого злорадства объяснил: