Я чувствую себя так, будто пытаюсь подняться по склону крутой горы без веревки. Отчаяние охватывает меня, и я так устал . Я устал от этого, а ведь прошло всего девять дней.
Просто времени недостаточно. Ей просто нужно больше времени. Она в конце концов нормализуется, но мне нужно не торопиться. Мне нужно делать маленькие шаги.
Мне нужно дать ей чертово задание.
Я чувствую себя грязным, просто думая об этом, но если это то, что ей нужно, разве будет лучше, если я откажусь дать ей это только потому, что считаю это дерьмом?
Мне снова хочется провести рукой по волосам, но я останавливаю себя на этот раз, прежде чем попытаться. - Ладно. Я... я попробую, — говорю я ей.
- Я просто хочу сделать тебя счастливым, — заявляет она, и ее голос настолько тихий, что я чувствую себя монстром. - Я не пытаюсь быть помехой.
- Ты не помеха, Элиза. Как ты и сказала, ты здесь только потому, что я этого хотел.
В ответ на бесстрастность моего голоса она встает, успокаивающе кладет мне руку на плечо. - Я не это имела в виду.
Мне не нравится, что она сейчас ко мне прикасается, но я не знаю, как отстраниться, не заставив ее почувствовать себя отвергнутой. - Я постараюсь быть более поддерживающим, — заявляю я. Опуская руку, так что ей приходится отдернуть свою, я говорю: - Сейчас, я думаю, мне нужно немного воздуха, если ты не против.
Элиза вздыхает, но кивает головой.
Достав ключи с крючка, где я их оставил, я запираю за собой дверь и направляюсь в ближайший бар.
Глава четвертая
Я не дохожу до бара. Сначала я немного брожу по городу, пытаясь придумать, что, черт возьми, я могу дать Элизе, чтобы она могла сделать, что-то, что даст ей направление. В итоге я хожу по магазинам и выхожу из них, ища что-то. Я беру журнал с розовой и белой акварелью на обложке. Может быть, журнал — это хорошая идея. Даже 16-летняя девушка, с которой я разговаривал в той тюремной камере, имела больше самостоятельности, чем Элиза сейчас, но это было тогда, когда она была там всего год. Я помню, как в какой-то момент она сказала мне, что хочет написать историю своей жизни, не обязательно для того, чтобы ее прочитал кто-то другой, а просто для себя, просто чтобы у нее было какое-то ощутимое доказательство того, что все это действительно произошло.
Размышляя об этом, я возвращаюсь и выбираю вторую. У меня есть идея, как удовлетворить ее потребности и заставить ее задуматься о себе, но я не уверен, сработает ли это, в основном потому, что я не знаю, примет ли она это. Я должен давать ей задания, как будто я ее чертов босс, но разве она имеет в виду только домашние дела? У моего внутреннего учителя есть другие идеи, задания с большей глубиной, задания, которые могут помочь ей узнать что-то о себе.
Я должен был понять, что это будет больше работы, чем я ожидал. Я должен был ожидать, что будет сложный период адаптации. Справедливо это или нет, она права — я действительно вырвал ее из ее жизни (и, возможно, что еще важнее, из образа жизни) и оставил ее в затруднительном положении в новой, не имея ни малейшего представления о том, чего от нее ждут. Я 33-летний гребаный мужик, поэтому я просто подумал, что она сможет понять это без моих слов, но это была моя вина. Мне нужно быть менее оборонительным и более сострадательным.
Черт возьми, Матео.
Наконец, я иду к бару. Я заказываю двойной коктейль, и прежде чем бармен успевает уйти, я опрокидываю его обратно и заказываю еще один.
Мне нужно быть не трезвым.
До работы на Матео я не так уж много пил, но за последние пять лет это вошло в мою привычку, а теперь, когда состояние Элизы ухудшается сильнее, чем я думал, мне просто нужно что-то, чтобы прочистить больную голову.
Я наконец начинаю чувствовать себя менее трезвым, когда кто-то запрыгивает на табурет рядом со мной. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на них, так как бар был совершенно пуст, но я узнаю этого парня.
Колин МакГрегор. Он фрилансер, но некоторое время назад он выполнил кое-какую работу для Матео.
Резко похлопав по спине, он говорит: - Адриан, блядь, Пальметто. Как ты, черт возьми?
Я закрываю глаза, услышав его ирландский акцент. - Я пришел сюда не для того, чтобы общаться, МакГрегор.
- Нет? Зачем же ты тогда пришел?
- Чтобы напиться.
Он смеется, давая знак бармену подойти. Думаю, он не собирается двигаться. Это отстой. Пока бармен здесь, я поднимаю руку, чтобы сказать ему, что мне тоже нужен еще один.
- Празднуем? — спрашивает Колин.
- Празднуем? — спрашиваю я, гадая, что, черт возьми, мне сейчас праздновать.
- Ты как раз вовремя вышел, — говорит он, отхлебывая пиво и делая большой глоток.
- О чем ты говоришь? — спрашиваю я, хватая новый напиток, бармен садится и размышляет, насколько мне следует беспокоиться об оплате этого счета.
- Матео Морелли, — говорит он.
Это делает меня угрюмым. - Я не хочу говорить о нем. Я... Он придурок. Элиза думает, что я еще больший придурок, чем он, и это... это глупо.
Он поднимает свои темные брови, и я не могу его винить, поскольку мои слова не несут никакой смысловой нагрузки.
Отмахнувшись от него, я говорю: - Забудь.
- Женские проблемы?
- Я недостаточно властен для нее, — заявляю я. - Я так думаю. Я не знаю.
- Тогда будь более властным, — говорит он добродушно, подмигивая. - Это весело.
- Я не хочу быть мудаком.
- Дамы любят придурков, Адриан, ты что, ничего не знаешь?
Я закатываю глаза, тянусь за напитком. - Как скажешь.
Он возвращается к своему пиву, а я к своему виски. Он поддерживает практически весь разговор, потому что все, чего я хочу, это спокойно наслаждаться своим напитком и все еще надеюсь, что он уйдет.
Это занимает гораздо больше времени, чем следовало бы, потому что я отвлекаюсь на собственные проблемы, но в конце концов мои мысли возвращаются к тому, что сказал Колин, когда он только сел.
- Почему ты так сказал? — спрашиваю я.
Он бросает на меня неуверенный взгляд, поскольку до этого он вообще ничего не говорил.
- Раньше, — уточняю я. - Ты сказал, что я вышел как раз вовремя?
- О, — говорит он, кивая всем телом. — О, я имел в виду стрельбу.
Я сажусь немного прямее, хмурясь. - Какая стрельба?
- Ты не слышал? — спрашивает он, подняв брови, словно он потрясен. - Маленький Джон пытался вырубить его вчера вечером. Промахнулся, вместо этого попал в его птицу. Сразу после того, как он сделал предложение, можешь в это поверить.
Я чувствую, что только что попал в альтернативную реальность. Я смотрю на стакан с алкоголем, размышляя, возможно ли, что я пьянее, чем думал, и все это мне мерещится.
- Колин, о чем ты , черт возьми , говоришь? Матео сделал предложение — я полагаю, Мэг? Не Мие, потому что… нет, этого не может быть — нет… Но Мэг… Сальваторе…