- Ты не причинишь вреда моему отцу? — спросила я его.
Матео покачал головой.
Я посмотрела мимо него на своего отца, и мой живот так сильно заболел. Матео не был тем, что я себе представляла, но все равно было совершенно ужасно представить, как я действительно покидаю свой дом и иду с этим опасным незнакомцем. Особенно потому, что я все еще думала, что он собирается причинить мне боль — я все еще верила, что у него есть какой-то нездоровый интерес ко мне, и все равно сказала ему, что пойду с ним.
Мой отец не выглядел довольным этим, но он даже не пытался это предотвратить. Он не запаниковал в последнюю минуту и не пытался изменить свое решение, он не сказал Матео, что отдаст ему деньги вместо этого. Я даже не знаю, почему он был должен ему деньги. У моего отца был небольшой бизнес, и хотя он не был очень прибыльным, я не знала о каких-либо финансовых проблемах, достаточно серьезных, чтобы он взял деньги у мафии, зная, насколько это глупо.
Моя мать была в слезах, и она подошла, чтобы возразить. До этого она сдерживалась, даже когда мой отец говорил Матео эти вещи, почти поощряя его интерес ко мне. Это было трудно проглотить, но я сказала себе, что у них нет другого выбора. Она обняла меня тогда, сжала меня, говоря - нет, нет, нет, снова и снова. Но я ничего не чувствовала. Мой разум, казалось, отключился, и я даже не могла быть в этом моменте с ней, в моем последнем моменте с ней. Я даже не мог уложить в голове то, на что я только что согласилась, на что они только что согласились. Все, о чем я могла думать, было то, что будет дальше. Что будет со мной? Как долго я смогу развлекать его, и что будет со мной, если я остановлюсь?
Дальше все было как в тумане. Матео проводил меня до своей машины, но двое его людей остались.
Матео не стал их дожидаться. Его водитель уехал, а я оглянулась, сбитая с толку. - Почему они остались? — спросила я.
Я даже не ожидала, что он мне ответит. Я ожидала, что он будет со мной груб, будет обращаться со мной не по-человечески, но он просто сказал: - Чтобы завершить сделку.
Я не была уверена, что это значит. Это не было юридической сделкой ни в каком отношении, так что им нужно было сделать, подписать бумаги? Но я не стала спрашивать снова.
Я ждала всю поездку, что он что-то сделает. Набросится на меня? Скажет что-то о своих намерениях? Действует в соответствии с ними?
Но он так и не сделал этого. Он даже не разговаривал со мной большую часть поездки, а потом, когда мы подъехали к его дому, я была в шоке. Я никогда не видела такого большого или такого красивого дома.
Он вышел из машины и направился внутрь, в то время как его водитель остался позади и пошел со мной. (Его дом только еще больше укрепил образ "Красавицы и Чудовища" в моей голове. Он был похож на современный замок!) А затем его мужчина провел меня внутрь, отвел в комнату для слуг и дал мне прекрасную спальню, лучше, чем та, что была у меня дома (Снова "Красавицва и Чудовище"). Я сидела на кровати, ожидая, когда он придет, но он не пришел. Я даже не могла спать той ночью, все еще ожидая. Но он так и не пришел, и он НИКОГДА не был груб со мной, даже немного. Он был истинным джентльменом, и... ну, ты знаешь остальное.
Она наблюдает, как я читаю, и ёрзает, когда я заканчиваю.
- Ну? — спрашивает она, ожидая какой-то реакции.
- Ну… Я больше никогда не смогу смотреть "Красавицу и чудовище", — сухо говорю я.
- Мне нравится этот фильм, — говорит она, слабо улыбаясь.
Поскольку мне приходится это делать, я спрашиваю: - Значит, у тебя с самого начала были к нему чувства?
Ее улыбка исчезает, и я знаю, что я заставил ее почувствовать себя неловко. Она не хочет говорить об этом со мной, потому что не хочет меня расстраивать. - Он был добр ко мне.
Я хочу сказать, что он купил тебя , но я сдерживаюсь. Нет причин быть с ней грубым, и этот дневник должен быть для нее безопасным местом, чтобы она могла что-то мне сказать, иначе это бесполезно.
- Не то чтобы я хотела быть с ним, — добавляет она, поскольку я все еще слушаю. - Я имею в виду, я уверена, что хотела бы, но… я восхищалась им. Он что-то значил для меня. Он был важен для меня. В то время, когда люди, от которых я ожидала защиты… предали меня, человек, который, как я ожидала, причинит мне боль… не сделал этого. Я знаю, ты любишь говорить, что он не был моим спасителем, и он определенно не был традиционным спасителем, но я чувствовала себя защищенной им. Я всегда чувствовала. И мне нравилось это чувство. Я думала, что он был лучшим человеком, чем люди его считали. Даже когда исчезла Бет, я просто думала… Я не знаю, что я думала, но я никогда не думала, что он был по-настоящему плохим. Я всегда думала, что он был благороднее, чем притворялся. Пока он не причинил боль Мии. Тогда я поняла… может быть, дело было не в том, что он был лучше, просто он на самом деле не хотел меня.
Я не знаю, как на это реагировать. Есть вещи, которые я мог бы сказать, которые, вероятно, заставили бы ее чувствовать себя лучше по отношению к Матео, но разве этого я хочу? Вероятно, это то, чего она хочет. Вероятно, я должен.
Вместо этого я спрашиваю: - Тебя не смущает, что ты человек, а он купил твою свободу?
Она встречает мой взгляд, не враждебный, просто честный. - Меня тоже не волнует, что ты это сделал.
Я откидываюсь назад, немного обескураженный. - Прости? Я тебя не покупал.
Ее брови поднимаются. - Конечно, ты заплатил, ты просто заплатил своим временем и усилиями вместо денег. Я почти уверена, что моя рыночная стоимость выросла, или ты сильно переплатил, — добавляет она легкомысленно.
Мне не смешно. - Я не покупал тебя, Элиза. Я не владею тобой. Никто не владеет тобой. Я вложил свое время и усилия ради тебя, да, но не для того, чтобы купить тебя. Я хотел освободить тебя.
- Ты купил мою свободу у человека, который ею владел, Адриан. Весь обмен произошел между вами двумя, и никто даже не посоветовался со мной, пока не настало время расплатиться и забрать меня с собой. Ты купил меня.
Я качаю головой, отвергая это. - Нет. Нет.
- Все нормально.
- Нет, это не так, — резко говорю я. - Ты не заперта здесь, Элиза. Если ты не хочешь быть здесь, если ты не хочешь быть со мной, ты вольна уйти. Я не хочу, чтобы ты уходила, конечно, но ты не моя собственность. Ты не принадлежишь мне, и ты, черт возьми, ничего мне не должна. Я сделал то, что сделал, потому что хотел, а не чтобы купить тебя; я сделал это, потому что ты мне нравилась, и это было правильным решением. Вот и все. Не для того, чтобы привязать тебя к себе. Определенно не для того, чтобы занять место Матео в качестве твоего чертового хозяина.
- Не понимаю, почему ты так говоришь, — бормочет она, закатывая глаза, словно я — самый нелепый в этом разговоре.
- Потому что так оно и есть, — утверждаю я.
- А потом ты говоришь, что не осуждаешь меня.
- Я не осуждаю тебя, я осуждаю его, — говорю я, пытаясь сдержать свое разочарование. - Ничего из этого не было твоей виной. Ты был просто ребенком.