Я никогда раньше так не думал, но с ней все по-другому. Я не против , и я не знаю, почему мой глупый рот не открывается, чтобы я мог ей это сказать.
Я просто не могу избавиться от ощущения, что я играю на ее симпатиях. Она нежна не потому, что хочет меня, а потому, что ей меня жаль. Не потому, что она этого хочет , а потому, что она может это предложить.
Я не знаю, как мне избавиться от ощущения, что я ею пользуюсь.
Буквально в первый раз за пять лет я задаюсь вопросом, возможно ли это. В моей голове, до того, как это стало реальностью, до того, как она появилась здесь, это должно было быть легко. Но это при условии, что мы на одной волне. Это при условии, что мы выберемся, и Элиза будет рада этому, рада снова стать свободной, рада двигаться дальше по жизни.
Я никогда не думал, как тяжело это было бы, если бы она не чувствовала этого облегчения. Если бы она была повреждена, вылеплена в какую-то степфордскую жену.
- Ну, я уверена, что духовка уже разогрелась, — беспечно говорит она, нарушая мою стену молчания, чтобы разогреть чертову еду.
Глава седьмая
- Тебе стоит пригласить Элизу на ужин сегодня вечером.
Я смотрю на Матео на заднем сиденье, который возится со своим телефоном, бросая непринужденное приглашение. - Мэг придет сегодня вечером?
Он качает головой. - Не сегодня. Затем, слегка ухмыльнувшись, он сказал: - Но Винс и Миа будут там.
- Сегодня не воскресенье, — замечаю я.
- У Марии не хватает персонала. Кто-то должен принести мне салат. Он говорит это легкомысленно, как в шутку, но я уже могу предвидеть, что Винс надуется из-за этого.
Я качаю головой. - Ты такой придурок.
Он поднимает взгляд ровно настолько, чтобы улыбнуться мне, а затем возвращается к своему телефону.
- Можно вопрос?
- Почему я такой придурок? — спрашивает он, надувая губы. - Трагическое детство.
Я закатываю глаза. - Нет, что-то настоящее.
Теперь я привлек его внимание, и он кладет телефон обратно в карман. - Конечно.
- Ты убил отца Элизы?
- Да, — говорит он, не колеблясь ни секунды.
Я киваю, вздыхая. Я как бы догадывался, но это значительно усложнит удовлетворение ее желания увидеть их. - Ее мама еще жива?
Он качает головой, не говоря ни слова.
- Отлично.
- Почему? — спрашивает он.
- Она хотела их увидеть. Проверить, все ли с ними в порядке.
Он качает головой, глядя в окно. - Женщины обладают поразительной способностью прощать, клянусь богом. Зачем тебе видеть придурков, которые буквально продали тебя?
Я усмехаюсь, качая головой. - Не знаю, Матео, почему ты восхищаешься человеком, который тебя купил ?
- Я был добр к Элизе, — заявляет он, как будто это оправдывает все.
- Из-за меня, — отмечаю я.
Он ухмыляется. - Я бы все равно был добр к ней — просто по-другому.
- Иногда так трудно вспомнить, почему я хочу сохранить тебе жизнь, — говорю я ему.
Он улыбается, не беспокоясь. - Как у вас двоих идут дела? Она такая, какой ты ее себе представлял?
Я не сразу отвечаю. Я даже не думаю, что собираюсь, но потом я внезапно говорю: - Она все еще работает над депрограммированием.
Матео вопросительно приподнимает бровь. - Депрограммирование?
- Ты ее обучил. Она не знает, чем себя занять теперь, когда ей не нужно убираться в твоем доме и готовить тебе ужин.
Матео тяжело вздыхает, словно разочарован. - Ты пытаешься ее исправить, не так ли?
Я смотрю на него в зеркало заднего вида.
- Она хочет , чтобы ее вылечили? — спрашивает он.
- Как будто тебя волнует, чего хотят женщины, — бормочу я.
- Адриан, просто наслаждайся ею, черт возьми. Господи Иисусе. Ты пять лет работал на эту девчонку. Ты ее хоть трахал уже?
- Нам не нужно говорить о моей сексуальной жизни, — сообщаю я ему.
- У тебя, конечно, есть достаточно мнений по поводу моей, — парирует он, закатывая глаза.
- Она думает, что я ее купил, — говорю я ему. Не знаю, зачем я ему это говорю, не то чтобы он был так же противен этой идее.
- Ты это сделал, — просто говорит он.
Я хмуро смотрю на него в зеркало заднего вида. - Я не покупал ее, я работал, чтобы освободить ее. Почему никто не понимает, что это не одно и то же?
- Она злится из-за этого?
- Нет.
- Тогда кого это волнует? — отвечает он.
- Бессмысленно спорить с тобой об этической позиции, — заявляю я, качая головой.
- Это не бессмысленно. Я понимаю этику, но в этой ситуации она не имеет значения. Уйди со своего пути и позволь себе быть счастливым хоть раз.
Я подъезжаю к заброшенному складу, бросаю машину на парковке и вылезаю. Матео обычно не приходит и не пачкает руки такими вещами, но после того, как подстрелили Мэг, он, похоже, хочет выплеснуть накопившуюся агрессию. Думаю, я могу это понять.
- Почему ты надел белую рубашку? — спрашиваю я, пока он снимает пиджак и накидывает его на руку.
- Мне нравится, когда они видят брызги своей крови, — заявляет он.
Это меня удивляет, поскольку у него пунктик насчет чистоплотности, но я не говорю об этом. Честно говоря, я удивлен, что он не надевает защитное снаряжение, чтобы ударить парня по лицу, но, полагаю, раз уж он нас здесь привел, ему в любом случае придется делать только то, что он захочет.
- Ты когда-нибудь заглядывал к дочери? — спрашивает Матео, когда мы заходим внутрь.
- Я собираюсь проверить это еще немного, в зависимости от того, что мы получим от этого парня.
- Технически она Кастелланос.
- Она не имеет никакого отношения к старику, — замечаю я.
- Плод его ткацких станков, — бросает Матео.
- Честно говоря, я нашел там довольно тревожную хрень, — говорю я ему. - Мне нужно копнуть еще немного, но я склонен думать, что он еще больший ублюдок, чем мы думали.
- И все равно улицы красные от крови и все такое, — небрежно говорит он.
- Почему бы нам не сосредоточиться на крови людей, которые действительно были вовлечены, прежде чем переходить к невинным свидетелям? — предлагаю я.
- Ты настоящий бойскаут, Адриан.
Я закатываю глаза, закатываю рукава рубашки, чтобы пойти и избить какого-нибудь придурка до полусмерти. - О да, я настоящий ангел.
---
Потому что так проще, и потому что в конце концов мне придется это сделать, я иду вперед и веду Элизу к Матео на ужин. Она горит желанием во время поездки на машине, и я не знаю, хочет ли она увидеть его, вернуться в место, которое она все еще считает домом, или, может быть, увидеть людей, с которыми она жила и работала. Я не спрашиваю.
Она заходит ко мне в кабинет на несколько минут, но никто из нас не совсем уверен, как это сделать. Миа сидит на коленях у Винса, а Мэг здесь нет, потому что Матео не выпускает ее из кровати, но мы с Элизой не ведем себя как пара. Это становится очевидным после нескольких минут неловкого затягивания — я хочу сесть, как обычно, но не знаю, что с ней делать. Она, черт возьми, не сядет ко мне на колени, и я не хочу заставлять ее задерживаться у стула. Обычно она сама берет напитки, если она здесь, и я замечаю, как она бросает несколько тоскливых взглядов в сторону тележки с напитками.
В конце концов она сдается и идет на кухню, чтобы помочь Марии приготовить ужин.