Винс сглатывает, опуская глаза. Я могу только представить, что он вспоминает, как он обращался с ней, когда Матео ее оскорблял, и я надеюсь, что так и есть, потому что это было отвратительно.
- Итак, я собираюсь заплатить этот долг прямо сейчас. Я не могу гарантировать, что ты выйдешь отсюда живым, остальное зависит от тебя, но я даю тебе то, чего ты не заслуживаешь — второй шанс.
Взгляд Винса пытается снова переключиться на Джоуи, но он делает видимые усилия, чтобы не отрывать от меня глаз.
- Ты не хочешь, чтобы Матео умер, Винс. Кастелланос не возьмет на себя управление, если ты так расшатаешь семью, Данте это сделает, и ты не хочешь, чтобы Данте всем управлял. Он не будет трахать твою девушку, но он подлый, и он не боится войны банд. Он хочет больше территории; он не боится потерять людей. Матео знает, что больше территории означает больше потерянных жизней. Может быть, и твоей. Он этого не хочет. Он может тебе не нравиться, и я понимаю, но ты мог бы сделать гораздо хуже.
Взгляд Винса наконец опускается, сначала на мою грудь, затем вниз к моим ногам. - Мы говорили с его отцом.
- Чьим отцом?
Его взгляд возвращается к моему. - Матео. Мэтт.
Даже сейчас, когда я слышу имя этого старика, у меня внутри все горит от ярости. - Зачем тебе с ним разговаривать?
- Это была его идея убрать Матео. Он хочет, чтобы Данте занял его место. Кастелланоса не было, мы просто... не было никого в семье, к кому мы могли бы обратиться. Мы просто использовали ненависть старика к Матео в своих целях. Если бы Данте взял верх, он бы в любом случае убрал Кастелланоса.
Вот это гребаные новости. Мало того, что мне приходится иметь дело с двумя предателями, так теперь у меня на руках может оказаться целое гребаное восстание?
Взгляд Винса мельком скользнул к Джоуи, затем снова ко мне. - Он не умирает, ты знаешь. Матео говорит всем, что он болен, но это не так. Матео просто держит его на наркотиках, чтобы он не мешался, и он мог оставаться главным.
- Знает ли Данте об этом? — спрашиваю я.
Винс отрицательно качает головой. - Я так не думаю.
Я провожу рукой по волосам — или, я пытаюсь, забывая, что я их все отрезала. - Трахни меня, — бормочу я.
Этот бардак становится все больше и больше. Одно дело — идти против семьи Кастелланос, искать Антонио и отговаривать Матео от резни всех, в чьих жилах течет хотя бы капля его крови, но теперь мне говорят, что моя собственная армия напичкана подобным дерьмом, и у нее тоже полно проблем внутри?
- Тебе не следовало возвращаться, — говорит мне Винс, как будто он может читать мои мысли.
- Ни хрена себе.
Когда я уезжал, какая-то часть меня задавалась вопросом, буду ли я скучать по этому. Сейчас я не могу себе представить, почему я буду скучать.
Вздохнув, я оглядываюсь на Винса. - Я хочу отпустить тебя отсюда, Винс. Но мне нужно знать , действительно знать, что ты больше ничего подобного не вытворишь. А если Матео узнает, что ты в этом замешан? Нам обоим пиздец. Я рискую своей шеей ради тебя, малыш, и если ты заставишь меня пожалеть об этом, я причиню тебе столько гребаных страданий, что ты будешь молить меня о смерти. Мне нужно знать прямо сейчас, что ты больше никогда не предашь Матео.
Я напряжен, ожидая его ответа. Учитывая его отношение до сих пор, я не уверен, что он поклянется в этом, и я не хочу с нетерпением ждать, когда закончу его жизнь. Взгляд Винса перемещается туда, где упал Джоуи — семья. Родной брат Матео. Парень, с которым я играл в бейсбол, хотя я чертовски ненавидел эту игру.
Винс смотрит на меня и наконец кивает.
- Хорошо, — просто говорю я. - Я действительно не хотел всаживать пули в головы еще двум людям, которые мне чертовски нравятся.
Винс хмурит брови, напоминая мне: - Ты уже пустил ему пулю в голову.
- Я не говорил о Джоуи.
В его глазах снова вспыхивает огонь, на этот раз направленный на меня, а не на Матео. - Миа не имела к этому никакого отношения.
- И это была не идея Джоуи, — указываю я, удерживая его взгляд. - Ты можешь не бояться умереть, Винс, но готов ли ты продолжать убивать тех, кого любишь?
Он буквально рычит на меня, и я понимаю, что после этого мы, вероятно, не будем друзьями.
Наконец он выплевывает: - Я больше его не предам.
Я киваю. - Хорошо. Взглянув на Джоуи, я добавляю: - Убери это.
- Ты что, издеваешься? — спрашивает он, широко раскрыв глаза.
- Нет, — говорю я, направляясь к двери.
Глава четырнадцатая
Элиза готовит ужин, но мне он не нравится.
Она все время украдкой поглядывает на меня, на пол, сидя за чертовой коробкой вместо стола, но не задает вопросов. Я ценю это, потому что мне нечего ей сказать.
Когда она убирает со стола наши обеденные тарелки, я наконец говорю: - Мне нужно, чтобы ты собрала сегодня кое-какие вещи, которые тебе понадобятся хотя бы на ближайшие пару недель.
Нахмурившись, она падает на пол рядом со мной, поджимая ноги к бокам. - Зачем? Мы куда-то идем?
Я киваю, встречаясь с ней взглядом. - Мы останемся в особняке на некоторое время. Там происходят вещи, которые могут стать опасными, и я собираюсь разозлить много людей. Мне нужно знать, что ты в безопасности, чтобы я мог сосредоточиться на своих собственных задачах.
Она слегка улыбается, но я вижу, что она старается смягчить улыбку, чтобы не раздражать меня. - Ладно. Когда мы уезжаем?
- Я заберу тебя утром, когда пойду на работу. Пока мы там, мы остановимся в моей старой комнате. Как и прежде, если тебе нужно куда-то пойти, тебе нужен сопровождающий. Не Винс.
- Почему не Винс?
- Просто... не Винс.
- Хорошо, — говорит она, кивая.
- Я не думаю, что он это сделает, но если Винс предложит отвезти тебя куда-нибудь, не ходи. И ничего не говори Матео об этих инструкциях.
Она хмурится, но снова кивает, принимая мои приказы. Может, и хорошо, что она немного обучена.
Господи Иисусе, послушай меня.
Покачав головой в отвращении к себе, я откидываюсь назад, пока не оказываюсь на полу, уставившись в потолок. Элиза подходит и сворачивается рядом со мной, ее рука устраивается вокруг моей талии.
- Ты уверен, что с тобой все в порядке? — спрашивает она.
- Просто был плохой день.
- Могу ли я что-нибудь сделать?
- У тебя есть машина времени?
- Однажды я это сделала, но потом оно сломалось.
- Проклятие.
Элиза вздыхает, просто тихий вздох, и ее палец проскальзывает в щель на моей рубашке. Я не отвечаю, но затем она расстегивает пуговицу, освобождая больше места. Потом еще одну. И еще одну.
- Что ты делаешь? — мягко спрашиваю я.
- Я хочу, чтобы ты почувствовал себя лучше, — говорит она мне.
Я чувствую себя грязным после этого дня. Я даже не должен был позволять ей прикасаться ко мне, но мое тело пересиливает суждение моего мозга по этому поводу. Особенно, когда она расстегивает мои брюки и просовывает руку внутрь, хватая мой член.
Я позволяю себе потеряться в ее ласках, когда она гладит меня, в том, как ее мягкая рука движется вверх и вниз, вверх и вниз. Она откидывает волосы назад на плечо и наклоняется, оставляя поцелуи на моей груди, на моем животе. Она бросает на меня игривый взгляд, затем отпускает меня, чтобы стянуть с меня штаны.