Я качаю головой, глядя через дверной проем в заднюю часть. - Он когда-нибудь что-нибудь говорил об этом?
- Марк? — спрашивает она, приподняв брови. - Нет.
- Он был ужасно хорошим парнем, возвращаясь оба раза, когда место закрывалось без предупреждения. Достаточно ли он зарабатывает, чтобы иметь заначку, когда он пару недель остается без зарплаты?
Миа пожимает плечами, как будто она никогда об этом не думала и не может представить, почему я мог бы об этом подумать.
Мне придется его осмотреть. Просто чтобы быть в безопасности.
- Как Элизе новое место? — спрашивает она меня.
- На самом деле мы еще некоторое время пробудем в особняке, — говорю я ей.
- О, круто, — говорит она, улыбаясь. - Тогда я уверена, что мы увидимся еще не раз.
- Вы теперь бываете в особняке чаще, чем по воскресеньям?
- Мне нравится заглядывать и проверять Мэг. Ей скучно, и она заперта в доме. Плюс ей нравится, когда я приношу ей угощения.
- А Матео?
Ровным голосом, словно она этого и ожидала, она говорит: - Не любит угощения.
Интересно, говорил ли он с ней о моих подозрениях. Я понимаю, что это невероятно подозрительная мысль, но я не исключаю ее из его сознания в этот момент. - На месте Франчески я бы обычно ожидал, что пекарней будет управлять женщина Матео.
Она тонко улыбается, кладет мой торт в коробку и закрывает крышку. - Да, ну, я заменяю, пока она не сможет.
- Правильно, правильно. Получил пулю за него и все такое.
Она прищурилась и, наклонившись, подвинула коробку с тортом через прилавок. - Ты хочешь что-то сказать, Адриан?
- Нет, — говорю я, хватая коробку. - Сколько я тебе должен?
- За счет заведения, — заявляет она, выпрямляясь.
Я шутливо отдаю ей честь, беру торт под мышку и выхожу за дверь.
---
Милая рыжая сидит на диване и смотрит телевизор, когда я вхожу в дверь. Она выглядит испуганной, что, я думаю, имеет смысл, учитывая, что никто никогда не приходит в гости.
Я пытаюсь вспомнить ее имя. Я хочу сказать, что это было что-то украинское? Черт, если я могу вспомнить, прошли годы с тех пор, как я на самом деле смотрел на этого человека.
- Ты можешь взять выходной на остаток дня, — говорю я ей, когда она встает с дивана и осторожно приближается ко мне.
- Ему нужно больше лекарств с ужином, — объясняет она, бросая взгляд на старика на кушетке, его лукавые карие глаза потускнели от возраста. Он наблюдает за мной, на его лице смутная ухмылка.
- Я передам ему, — говорю я ей.
Неуверенно кивнув, она подходит к стойке маленькой кухоньки в его номере, чтобы взять пузырек с таблетками. - Я не совсем уверена, что мне делать, — говорит она мне.
Я снова ее осматриваю. Она краснеет, думая, что я веду себя как придурок, но я просто пытаюсь определить, стоит ли мне отправлять ее к Матео. Он никогда раньше не ходил на рыжих, но я не хочу навлекать на себя еще больше проблем. Тем не менее, ему нужна служанка, и мы, вероятно, не можем сейчас выпустить эту девчонку обратно на волю.
- Иди вниз. Я спущусь через некоторое время.
Похоже, ей явно не по себе от этих указаний, но она достаточно хорошо обучена, чтобы слушать.
Как только она ушла, я поставила коробку с тортом на прилавок.
Мэтт Морелли смотрит на торт, затем встречается со мной взглядом. - Пришел отпраздновать мой день рождения?
- Кажется, я опоздал на пару месяцев, — говорю я ему. - Лучше поздно, чем никогда.
Старик вздыхает, садясь. - Надо было сначала позвонить. Нам с Ильей еще пару часов надо было смотреть шоу.
Илья, так ее зовут.
- Я уверен, что она будет убита горем в отсутствие тебя, — заявляю я, поворачиваясь, чтобы открыть коробку с тортом.
- Так всегда, — соглашается он.
Я закатываю глаза на это. Не было еще женщины, чье сердце было бы разбито потерей этого мужчины, только тем отвратительным дерьмом, которое он с ними сделал.
- У тебя есть ножи? — спрашиваю я, открывая и закрывая ящики в поисках ножа.
- Нет. Как ни странно, Матео не разрешает мне ничего, — говорит он, словно забавляясь.
- Ну, он тебя знает. Вместо этого я хватаю лопаточку. Это будет не так аккуратно, но, черт возьми, на кого мне нужно произвести впечатление?
- Не могу поверить, что тебе потребовалось так много времени, чтобы войти в мою дверь, Адриан. Чему я обязан этим удовольствием?
- Думаю, ты знаешь, — говорю я ему, хватая тарелку и кладя на нее огромный кусок торта.
- Почему бы тебе не потакать старику? — говорит он, изображая покорность.
Я качаю головой, хватаю вилку и иду к нему. Я протягиваю тарелку, а он просто смотрит на нее. Его взгляд скользит по огромному куску торта, но затем он переходит на руку, держащую его. Моя левая рука. Шрамы заканчиваются, не достигая пальцев, но мраморная кожа почти достигает костяшек.
- Твое любимое, — замечает он.
Мне требуется секунда, чтобы понять, что он имеет в виду торт. Я насмешливо прижимаю руку к сердцу. - Ты вспомнил.
Его губы снова изгибаются, еще одна легкая ухмылка. Я не думаю, что он помнит, как улыбаться. В нем слишком много зла для такого безобидного выражения.
- Торт, да? Вот как ты собираешься это сделать?
- У тебя еще есть силы прокормить себя, старик, или мне сделать это за тебя?
Его притворное веселье исчезает, его темные глаза сверкают от оскорбления. Мэтт никогда не мог справиться с настоящим оскорблением. Он хватает тарелку и ставит ее на колени, но не двигается, чтобы откусить.
- Я разочарован, — говорит он, глядя на меня. - Я ожидал от тебя большего.
- Ты процветаешь на насилии. Ты не заслуживаешь ничего, что тебе бы понравилось. Я знаю, как ты ненавидишь сладости, — говорю я ему. Затем, потому что это приносит мне радость, я говорю ему: - Это было специально из пекарни Белль. Я знаю, сколько хороших воспоминаний у тебя с ней связано. Да ведь его, наверное, приготовили на том же прилавке, где она позволила другому мужчине трахнуть себя.
Даже после всех этих лет этот озлобленный старик рычит на меня из-за зрелища.
Может быть, именно из-за него Матео не держит обид. Он видел, что делает с человеком обида, как она тебя ломает, контролирует.
Я киваю на тарелку. - Давай, займись этим. У меня не так много времени. Я возвращаюсь в столовую, открываю холодильник и достаю два пива. Я открываю крышки на столешнице и возвращаюсь в гостиную, протягивая одно Мэтту. - Что-нибудь, чем его запить.
Я падаю на диван, где сидела Илья, откидываюсь и кладу ноги на журнальный столик. Мэтт снова смотрит на тарелку, но так и не прикасается к ней. Наверное, мне придется покормить старого ублюдка. Я думал, что, может быть, он примет свой конец с каким-то достоинством, понимая, что он долго ждал этого, но, наверное, мне не стоило ожидать так многого.
- Твой сын мертв, — говорю я ему. Я не испытываю радости от смерти Джоуи, но я думаю, что он, вероятно, должен знать.
- Какой? Кажется, его это не волнует. Он даже не выглядит чрезмерно любопытным; он просто знает, что от него ждут вопроса.
- Джоуи. Полагаю, он сможет поблагодарить тебя за это.
Мэтт качает головой, отхлебывая пиво. - Джоуи всегда был слабым. Как и его мать.