- Моя очередь, — говорю я ей, переворачивая ее на спину.
С непринужденной улыбкой она говорит: - Делай со мной все, что хочешь.
Моему члену очень нравится, когда она говорит такую херню. Но угодить ему не так уж и сложно — все, что включает обнаженную Элизу, и особенно все, что включает нахождение внутри нее, вызывает у него восторг. Я все еще не привык к ней. Кажется, я никогда не привыкну.
Когда я поднимаю ее ноги и располагаюсь между ними, вводя свой член в ее узкую киску, я все еще не могу поверить, что мне позволено это делать.
- Мне нравится ощущать тебя внутри себя, — сладко говорит она, возбуждая меня еще больше, чем я уже возбуждаюсь.
Находиться внутри Элизы — это самое прекрасное чувство, которое я испытал за свои 33 года, так что если она испытывает хотя бы частичку этого, я ей верю.
Пока она на моем члене, я хватаю ее за ноги и поворачиваю вбок. Она немного задыхается, когда я поворачиваю ее, но когда я выхожу и снова вхожу в нее, я получаю гортанное: - О, черт.
- Ага?
- О, да, — говорит она с большим энтузиазмом, когда я снова в нее врезаюсь. - О, черт.
Мне трудно сдерживаться, наблюдая, как она волнуется за меня, но пока то, что я делаю, приносит ей пользу, я буду терпеть.
- Адриан, — говорит она, задыхаясь, тянется ко мне, но сдается и сжимает подушку. - Адриан, Адриан, Адриан.
Я чертовски люблю, когда она это делает. Когда она чувствует, что удовольствие нарастает, она просто повторяет мое имя снова и снова, тихий напев удовольствия, срывающийся с ее идеальных губ.
Боже, она делает меня таким счастливым.
Даже сегодня, даже зная, какой чертовски мрачный это будет день, я начинаю с того, что занимаюсь любовью с Элизой, целую, трогаю и трахаю это прекрасное человеческое существо.
Как я могу на это жаловаться?
Элиза кончает во второй раз, и звуки ее удовольствия оказываются слишком сильными. Я больше не могу сдерживаться, но мне и не нужно.
Рухнув на старый матрас, на котором я раньше спал один, я притягиваю к себе обнаженное тело Элизы, обхватив ее грудь одной рукой.
Слишком рано, но трудно не сказать ей, что я люблю ее. Я не скажу этого, пока не буду знать, что она ответит мне тем же, если будет иметь это в виду, но Боже... Я чертовски люблю эту женщину.
Словно зная, о чем я думаю, Элиза расслабляется на мне, ее рука поднимается и ложится на мою руку над ее грудью.
- Я бы хотела, чтобы ты остался сегодня дома.
- О, я тоже. Я пытаюсь вычеркнуть из списка дел на сегодня, чтобы сохранить в памяти это идеальное утро, но реальность не будет ждать вечно.
Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня. - Это будет опасно?
- Они не должны знать, что мы идем. У нас есть еще ребята. Все должно быть в порядке.
Она смотрит мне на грудь, ее руки останавливаются там. - Я ненавижу эту часть.
Да, я тоже. Раньше меня это никогда не беспокоило, но теперь, когда у меня наконец-то есть кто-то, к кому стоит возвращаться домой — черт возьми, кто-то, кто делает так, что называть дом Матео домом не только приятно, но и заставляет меня выходить из него естественным образом, без всяких возражений — это повышает ставки.
- Когда все это закончится, тебе следует взять несколько выходных. Мы будем все время лежать в постели и выходить только за едой и водой.
Я улыбаюсь ей, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы. - Вообще-то, когда все это закончится, Матео повезет Мэг в отпуск. Он не будет нуждаться во мне, если его здесь не будет. Может, мы тоже уедем. В тропики. Тебе нравится пляж?
- Я люблю пляж, — говорит она, ухмыляясь. - Когда я была моложе, я всегда мечтала когда-нибудь жить в доме на пляже. Там так спокойно. Есть что-то в волнах, плещущихся о берег, что просто успокаивает меня.
- Тогда я когда-нибудь куплю тебе домик на пляже, — говорю я ей.
- Ты купишь нам домик на пляже, — поправляется она, толкая меня в грудь.
Я не могу сдержать улыбку. - Да. Нам.
Когда я наконец вытаскиваю себя из постели, чтобы принять душ и спуститься вниз, чтобы начать день, я даже не могу стереть глупую улыбку с лица.
Матео сидит за столом один, потягивает кофе и читает газету. Он поднимает взгляд, когда я вхожу, и даже когда я бросаю немного еды на тарелку и возвращаюсь к столу, тень улыбки все еще висит на моих губах.
- Что подняло тебе настроение? — спрашивает он, приподняв бровь.
Я даже не пытаюсь сохранять спокойствие, падая на сиденье рядом с ним. - Элиза.
- Да?
- Элиза потрясающая.
Он усмехается, откладывая газету. - Хорошо. Приятно видеть тебя счастливым.
Я качаю головой, тянусь за чашкой кофе. - Не могу поверить, что я ей нравлюсь.
Он немного смеется, вероятно, удивленный моей откровенностью, но мне все равно. - Я рад, что она это делает, — говорит он искренне. Я знаю, что ему не особенно важно, была ли Элиза довольна тем, куда бы он ни решил ее отправить, но он знает, что мне все равно.
- Я тебе не понадоблюсь, когда вы с Мэг поедете в отпуск, верно?
- Скорее всего нет, — говорит он, качая головой. - Если только ты не хочешь приехать. Устройте себе парный отдых.
- О да, именно этим я и хочу заняться в свое свободное время, — говорю я, закатывая глаза.
- Я так и думал, — говорит он беспечно.
- Ты едешь в Париж?
Закатив глаза, он говорит: - К черту Париж.
- Элиза хочет пойти на пляж, — говорю я ему. - Я могу придумать и худшие способы провести время.
- Вообще-то, именно туда я и хочу поехать, — говорит он, выдавливая улыбку. - Может, нам стоит пересмотреть вариант с парным отдыхом.
Я качаю головой. - Скажи мне, какой океан ты посещаешь, и я выберу другой.
- Это не очень по-братски, — говорит он мне.
Я бросаю на него самое непроницаемое выражение, на которое только способен, но он лишь ухмыляется и отпивает кофе.
- Знаешь, нам придется устроить похороны.
- Тебе придется устроить похороны, — заявляю я, снова обращая внимание на свою тарелку. - Это не имеет ко мне никакого отношения.
- Он также оставил завещание, — отмечает Матео.
Я вздыхаю, не желая даже думать об этом. Старик, вероятно, оставил там и эмоциональные мины. - Надеюсь, это не ты когда-нибудь, — говорю я ему, мельком взглянув на него.
- Мне нравится думать, что я стал лучше предыдущего Матео, спасибо большое.
- Надеюсь, ребенок Мэг будет лучше нынешнего, — говорю я. - Кто знает, может быть, через три-четыре поколения кто-то нормальный будет носить твое имя.
Матео ухмыляется. - Я бы на это не рассчитывал.
- Было бы здорово, если бы у него была мама. Его улыбка увяла, не драматично, без какой-либо чрезмерной грусти, но он выглядел немного задумчивым, кивая в знак согласия. Раз уж мы об этом заговорили, я решил пойти дальше и сказать ему: - Элиза хочет детей.
Его взгляд возвращается ко мне. - Ты?
Я пожимаю плечами. - Я никогда не думал, что это будет в моих планах, но... звучит неплохо.
Матео кивает. - Это очень мило.
- Больше людей, которых нужно обезопасить, — бормочу я. - Это меня немного напрягает.
- Ну, помести в нее сейчас ребенка, и у моего нового будет друг. Они будут такими же, как мы, — добавляет он, слабо улыбаясь.