— Конечно, — Эстлин закуталась в плед.
Юноша осторожно коснулся матовой поверхности с блестящими золотыми вкраплениями. Посох был прохладным. Вендал взял его в руки.
— Какой легкий, — заметил он. — Не могу поверить, что это настоящее оружие ангела, — принц погладил неизвестный материал, узоры на котором и вправду напоминали отпечатки больших перьев. Как и рассказывал отец.
— Тебя это смущает? — спросила чародейка.
— Нет, если честно, — он положил посох на место. — Куда больше меня удивляешь ты, Эстлин Авершам.
— Почему интересно? — она вопросительно вскинула бровь.
— Отец говорил, что ты горделивая героиня, даже мрачная не по годам, — спокойно ответил принц, наблюдая за реакцией собеседницы.
— Ах, Орис Винграйн, — она покачала головой. — Что еще твой отец про меня рассказывал?
— Что ты умеешь быть пугающей и неукротимой, — Вендал скрестил руки на краю кровати и положил на них подбородок. — Что тебя страшатся все вокруг.
Она засмеялась. В голос. Громко. Заливисто. Запрокинув голову назад. Волосы густым ореховым водопадом рассыпались по спине.
— Что? — принц улыбнулся в ответ. — Все было не так?
— Мне было четырнадцать, Вендал, — отсмеявшись, ответила она. — Меня растили чародеи на далеком-далеком острове. Растили в строгости и аскетизме. Я привыкла быть сдержанной и держаться от других подальше. А то, что моих сил боялись, так это даже хорошо. Меня не воспринимали, как ребенка, а относились с уважением. В том числе и твой отец. Мне доводилось с ним сражаться бок о бок много раз.
— Он рассказывал об этом, — сказал принц. — А каким он был, когда воевал за Эдвермор?
Чародейка нахмурила носик, напрягая память.
— Отважным. Даже самоотверженным, — заметила она. — В отличии от всех тех королей и генералов, что не лезли в бой, а предпочитали раздавать приказы в тылу. Король Орис шел в бой одним из первых. Казалось, ему терять нечего. И за ним шли остальные. Он задавал тон. Стыдил всех тех, кто отсиживался в ставках. За ним тянулись и простые солдаты, и знатные особы.
Она чуть наклонила голову, глядя на Вендала.
— Знаешь, а до этой зимы я ведь даже не подозревала, что у него есть сын, — заметила она. — Если бы я только знала, что у него остался дома ребенок, то не позволяла бы ему так безрассудно рисковать собой.
— Он бы тебя все равно слушать не стал, — спокойно ответил Вендал. — Его я тогда интересовал мало. Все, что отец хотел — это убивать демонов.
— Зато сейчас он готов заплатить любые деньги, чтобы только ты вернулся живым, — заметила она.
— Да, отец меня любит и заботится, — согласился принц. — Но так было не всегда.
Он замолчал. Эстлин показалось, что эта тема Вендалу не слишком приятна. Кроме того, выпытывать чужие семейные тайны ей совершенно не хотелось. Пока.
— Нам всем нужно время, чтобы понять, кто для нас действительно важен, а кто нет. Порой мы приходим к этой мысли, когда уже поздно, — сказала она, выбираясь из-под пледа. — Ты знаешь, что отец тебя любит. Это уже ценнее всех прочих ссор.
Она спустила вниз голые ноги и принялась одеваться. Принц невольно заметил толстые белые следы на ее ступнях. Похожие на ряды из пяти белых точек, симметрично поднимающиеся от пальцев к лодыжкам. От самой большой до самой маленькой. Но на татуировки эти следы не походили. Скорее, на рубцы.
— Что это? — спросил Вендал. — Шрамы?
— Нет, — Авершам проследила глазами за его взглядом. — Стигмы демона. Я же нефилим. Ты забыл? Во мне течет три разных крови. Кровь демона дает эти знаки. Потому что ноги демонов отличаются от ног людей и ангелов. Так что уж лучше пусть будут стигмы, спасибо природе и на том.
Чародейка смерила принца внимательным взглядом. Ждала увидеть на лице ужас. Отвращение. Хоть что-нибудь привычное ей. Вместо этого Вендал спросил:
— А стигмы ангела тоже есть?
— Конечно, — она повернулась к нему спиной. Перекинула волосы через плечо, открыв лопатки, на которых красовались две тонки серебристые полосы в форме полумесяцев.
Принц поднялся с места и осторожно погладил выступающие стигмы на нежной бледной коже.
— Как крылья ангела, — задумчиво сказал он.
— Вендал, — она мягко увернулась и принялась поспешно одеваться, — если ты не перестанешь меня касаться, клянусь, умереть нам с тобой в этой постели раньше, чем сюда доберутся твои преследователи.
Он поднял руки и засмеялся.
— Хорошо, я сдаюсь. Но перспектива не такая уж и страшная, на самом деле.
— Вендал! — она толкнула его в грудь.
Юноша с хохотом плюхнулся на кровать.
— Ты куда-то собираешься? — уточнил он, глядя, как она обувает сапоги.