В тот момент, когда я оказываюсь на расстоянии пешей прогулки от него, что-то меняется внутри меня. Вся тревога, стресс и хаотичный клубок эмоций, которые я испытывала до этого момента - до последних нескольких часов, — исчезают и трансформируются во что-то неожиданное. Что-то определенное.
Проходит время, пока ряд за рядом пассажиры выходят из самолета передо мной, все стремятся вырваться из этой смертельной ловушки самолета. Часть меня чувствует себя приклеенной к этому сиденью, 18А, зная, что если я просто останусь здесь, это ноющее чувство больше не будет иметь значения. Я напоминаю себе: ничего плохого случиться не может. Он не сможет причинить мне боль, как раньше, если только я снова не позволю ему иметь надо мной такую власть. Не успеваю я опомниться, как уже иду по центральному проходу самолета и киваю стюардессе, стоящей у двери. Она мило улыбается, пытаясь быть ободряющей, пока ноги ведут меня вниз по трапу, к службе безопасности, а затем к выдаче багажа. Каждое движение вялое, как будто я нахожусь в туманном сне.
Это своего рода лихорадочный сон, похожий на тот, который я когда-то видела о Дженсене. Что-то вроде сна, в котором он появляется с цветами, рассказывает мне, какую большую ошибку совершил много лет назад, и просит меня простить его. Вместо мечты это реальность - та, о которой я постоянно молюсь, чтобы она в конце концов не уничтожила меня. Реальность, в которой я пришла к нему в городе, который напоминает мне обо всем, что я потеряла.
Город, полный смятения, сердечной боли и сожалений.
Я наблюдаю, как багаж вращается на карусели, пассажиры быстро хватают свои сумки и спешат поймать такси, им не терпится зарегистрироваться на модных пляжных курортах и начать свои летние каникулы. Все вокруг меня взволнованы, болтают между собой друзья и семья. Каждый готов провести неделю отдыха на пляже или устроить большой праздник в честь четвертого июля. Часть меня завидует энергии, вибрирующей по всему аэропорту. В любой другой день эта энергия вдохнула бы в меня жизнь. В это время года у людей возникает заразительный трепет, но мой разум не фокусируется на окружающей меня энергии.
Мое сердце бешено колотится в груди - он где-то здесь. Впервые с момента посадки в самолет новый возможный исход захлестывает меня, обрушиваясь холодной волной и наполняя ужасом: что, если его здесь нет? Что, если Дженсен уговорил меня вернуться и купил билет только для того, чтобы исчезнуть и никогда больше о нас не слышать.
— Нет! Перестань так думать. Давай разберемся с проблемами одиночества, хорошо, Серена? — Шепчу я, прежде чем понимаю, что я больше не одна.
Дженсен здесь , это все, что я знаю - я чувствую его. Нет никакого логического объяснения внезапной реакции моего тела, когда он рядом, нет никакого объяснения тишине, воцаряющейся в моем сознании до того, как начинается звон в ушах. Временный звон - это единственное, что я когда-либо испытывала только с ним. Его неумолимый звон, как будто наши души снова взывают друг к другу. Это звук моей души, тоскующей по своей второй половинке - быть единым целым можно только в присутствии друг друга. Я часто задаюсь вопросом, ощущает ли он этот звон так же сильно или может каким-то образом заглушить его. Неужели его звон медленно исчез, когда мы снова оказались в объятиях друг друга, как это произошло с моим для него?
Заглушать его присутствие никогда не было тем, на что я была способна, может быть, потому, что я никогда не боролась с чувствами, как он. Я никогда не боролась с тем фактом, что по-настоящему принадлежала только ему, несмотря на заявление в моих сообщениях о том, что мы останемся только друзьями. В течение последнего десятилетия я пыталась убедить себя, что все, что я когда-либо чувствовала к нему, было создано в моем сознании как чистое воображение - что это была просто ностальгия, превратившая друга детства из образа любовника в нечто большее, чем это было на самом деле. Все эти чертовы любовные романы в конце концов превратили мой разум в кашу и позволили моему сентиментальному сердцу разгуляться. Я пыталась убедить себя, что то, что произошло между мной и Дженсеном, было не более чем фантазией юной девушки, глупой подростковой мечтой или последней попыткой молодой женщины сохранить чистую, идеалистическую, безрассудную любовь. Тип любви, который люди испытывают только один раз: настоящая, первая любовь. Но здесь, сейчас, в этом аэропорту, когда каждый волосок встает дыбом и крошечные мурашки покрывают все мое тело, я знаю, что наша любовь настоящая и что она всегда была настоящей.