Далее я рассказываю ей, как он запаниковал после того, как она сказала ему, что ему остался год от ее любви. Вместо того, чтобы быть честным с ней, вместо того, чтобы пройти через это вместе, он был в ужасе от того, что уничтожит ее вместе с самим собой. Итак, он сделал единственное, что умел: он повторно завербовался. Вышел из аэропорта и направился прямиком в военкомат. Он написал нам с Уайттом, чтобы сообщить нам об этом, и мы попытались вразумить его, но все мы знаем, что Дженсен всегда делал только то, что он хотел сделать, или то, что, по его мнению, он должен был сделать. Достучаться до него было невозможно.
— Мы оба пытались, я клянусь, мы пытались, Серена. Я думаю, он понял, что облажался, сразу после того, как пришло первое письмо, но к тому времени контракты были уже подписаны, и вскоре после этого он получил свои задания. Каждое из этих чертовых писем он носил с собой на каждую базу, где служил. Он перечитывал их до тех пор, пока, я думаю, мы все не выучили их содержание наизусть. Однажды он получил отпуск, мы с Уайттом оба думали, что он отправится за тобой. Но примерно через два дня он вернулся, все еще с письмами в руке. Когда мы спросили, что случилось, все, что он сказал, было: "Так будет лучше". Мы все предполагали, что ты в конце концов отказала ему, пока не пришло следующее письмо. Тогда мы все поняли ... Мы поняли, что он не стал преследовать тебя по какой бы причине у него ни была на тот момент.
Вскоре после этого его отправили за границу с небольшим подразделением. Меня там не было, как и Уайтта, но мы знали людей, которые там были. Они были с ним, когда это случилось. Он получил шальную пулю. Она предназначалась не ему, но ветер переменился. Из отчетов, которые я прочитал, и того, что рассказали мне другие люди, сразу после этого разразился хаос. Отряд попал в небольшую засаду. Они смогли быстро вернуть все под контроль, но к тому времени для него уже ничего нельзя было сделать.
— Это ... это не была безболезненная смерть, но она не заняла много времени. Я не уверен, что мне следует говорить тебе это, я знаю, что это не может облегчить ситуацию, но он действительно любил тебя. Говорят, он звал тебя, когда умирал, он продолжал бормотать о детях от тебя, его жизнь проносилась перед глазами, и его жизнью была ты, его жизнью была его Серенити.
При моих последних словах у нее вырывается гортанный всхлип.
В течение следующего часа не произносится ни слова, она дает волю слезам. Я просто держу ее, пока она не поднимает голову, чтобы спросить, где он похоронен. Я указываю на другую сторону холма, где он похоронен возле дерева, сквозь ветви которого пробивается солнце.
Я смотрю, как она, спотыкаясь, бредет к его могиле, где снова падает на колени. Оплакивая жизнь, которая должна была принадлежать ей с самого начала. Потому что мужчина, о котором она думала, просто не выбрал ее, не любил ее так сильно, как она любила его.
Что-то в Серене сломалось в тот день, когда она узнала правду, поскольку демоны Дженсена, от которых он пытался защитить ее, в конечном итоге все равно стали ее демонами. Каждый день я наблюдаю, как она посещает его могилу и сама становится призраком. Не живет, не счастлива, но все еще принадлежит ему. Это было так, как будто их души пытались снова соединиться, его душа взывала к ее через могилу, на которую она претендовала.
— Жить призраком лучше, чем быть им на самом деле? — Я слышу, как она спрашивает у его надгробия, как будто ожидает, что он ей ответит.
Я вижу, как она целыми днями находится рядом с ним. Похоже, она все время проводит у его надгробия. Именно так я точно знаю, где она сегодня, за день до того, как должна была улететь домой в Нэшвилл.
— Меня нет без него, никогда не было, — начинает она, когда я подхожу. — Да, я могу жить без него. Я доказала это самой себе - всем, кого я когда-либо знала, - и я доказала это ему, даже если он по-настоящему не знал, но я никогда не хотела этого. Зачем мне хотеть жить без человека, который заставил меня почувствовать себя полноценной? Единственный человек, с которым я когда-либо чувствовала покой? — Ее слова звучат торжественно, заставляя меня воспользоваться моментом и мудро подобрать свои следующие слова, потому что я боялся, что это будут последние, с которыми кто-либо обращался к ней.
— Он бы не хотел этого для тебя. Вот почему он просил и умолял. Вот почему все скрывали это от тебя, Серена. Ты не можешь продолжать так жить. У тебя есть жизнь, у тебя есть муж, дети и карьера. То, что он умер, не дает тебе права умереть тоже. Живи ради вас обоих. — Мягко умоляю я.