Когда с этим покончено, Крауленд кивает тем, кто стоит ближе всего к входной двери, и те распахивают ее настежь, впуская в прихожую холод. Снаружи совсем сгустилась темнота, и только легкие как перышки хлопья задумчиво слетают с неба, одевая белизной двор и поле за ним.
Один из сыновей Крауленда передает Мюррею молоток, которым прибивал к стенам хвойные лапы, и приглашает первым подняться по ступенькам наверх. Мюррею совсем не хочется идти наверх, и тогда Крауленд мягко берет его голову и, наклоняясь к его уху, нашептывает слова, предназначенные только Мюррею, пока тот не начинает кивать и соглашаться. Мюррей утирает глаза и идет вверх по лестнице, сопровождаемый Краулендом и его сыновьями, в руках у каждого по снопу веток остролиста.
Слыша, что к нему идут, Джо голосит громче и, видимо, решив, что его сейчас выпустят, сыплет благодарностями Мюррею, пока тот вытаскивает гвозди из дверных косяков.
Сейчас я больше всего на свете желаю, чтобы меня отпустили с Солеварной фермы, но, похоже, неведомые силы принуждают меня торчать здесь вместе с остальными, пока они молча стоят и слушают, как приближаются вопли и звуки шагов: с верхнего этажа к верхней площадке, с верхней площадки по пролетам лестницы к нижней площадке, откуда несутся звуки борьбы и жалостные призывы Мюррея к Крауленду оставить Джо в покое.
Стойки перил содрогаются и трещат, когда Джо со всего маха врезается в них и полусъезжает-полускатывается по ступенькам; в попытках найти опору он цепляется за свисающие с перил пряди плюща и срывает их. Свечки рассыпаются по полу и гаснут, младшие бросаются их собирать, а их родители выступают вперед и стегают Джо своими снопами остролиста там, где он упал на лестнице.
Один из взрослых старается тащить Джо в сторону распахнутой двери, но тот вырывается и вместо двери бежит к кухне; испуганные дети разбегаются с его пути в руки к родителям, а Джо на бегу со всей силы врезается в пожилого мужчину, пытающегося схватить его. Пожилой хватается за челюсть, пошатываясь, отступает и задевает стремянку; та с грохотом падает, срывая со стены прибитые Мюрреем венки из омелы.
Те, кто посмелее, под предводительством Крауленда преследуют Джо, меня тоже увлекает в гущу погони, и я продираюсь в дверной проем сквозь плотный занавес из сосновых и еловых гирлянд.
Теперь Джо старается вырваться в сад, дергает ручку задней двери, а Крауленд с сыновьями пытается его оттащить. К ним присоединяются другие преследователи, Джо отпускает ручку двери, валится на пол, сворачивается калачиком, обхватив себя руками, и жалобно зовет Мюррея. Мюррей изо всех силенок старается пробиться к Джо сквозь плотное кольцо мужчин, но лишь тщетно цепляется за плечи, воротники и локти. Мужчины так плотно сгрудились вокруг Джо, что с легкостью оттирают Мюррея, и ему на долю тоже достаются колотушки хвойными снопами, пока Крауленд не отводит его в сторону, а другие мужчины тем временем крепко хватают Джо и тащат к прихожей, побивая хвойными ветками.
Не думаю, что когда-нибудь в жизни видел кого-то в таком безмерном ужасе, в каком сейчас Джо; он ежится и приседает под плотоядно ухмыляющимися ему со стен зелеными рожицами и кубарем катится по полу, когда кто-то швыряет в него сплетенной из веток боярышника оленьей головой.
Джо снова хватают, но он выдергивает руку и изловчается бежать полусогнувшись, а поджидающие у двери мужчины погоняют его снопами прочь из дома. Джо удается немного пробежать по двору, но вскоре он падает, увязнув в глубоком снегу, и не успевает подняться до того, как его достигают бросившиеся за ним вдогонку. Крауленд с сыновьями теперь подначивает остальных преследовать Джо, родители сажают на плечи детей, чтобы легче бежалось по снегу.
Мальчонку в красной вязаной шапке, оказавшегося в авангарде размахивающей снопами толпы, отец спускает на землю, и он бросается к Джо, чуть замирает в нерешительности, а потом хлещет Джо по голове куда беспощаднее других, разрывает ему ухо, норовит вонзить острые сучки остролиста Джо в глаза и между пальцами.
Наконец по команде Крауленда Джо ставят на ноги, тычками и свистом гонят на дорожку под тисами, вовсю охаживая ветками остролиста, когда он спотыкается.
Мюррей тащится им вслед, умоляет прекратить избиение, зовет Джо. Я тоже иду следом, но к моменту, когда мне удается достичь дальнего конца дорожки, Джо и его преследователи уже скрываются во мгле, одни только голоса доносятся со стороны дороги.
Боже, теперь они запели.
Полный торжества и радости хор поднимается над воплями Джо, в которых больше не осталось ничего человеческого. Скорее, они походят на те, что издавал бы пес под ударами кухонного ножа.