Где-то неподалёку от стены отвалился кусок подточенной волнами штукатурки и с плеском рухнул в воду, мгновенно выведя её из того воодушевлённого состояния, в которое погрузил этот тёплый свет. Тяжело вздохнув, она поплыла дальше и через минуту уже ухватилась за скользкий выступ того камня, за который держался её муж. Дочка радостно округлила глазки и принялась что-то быстро бормотать на своём агукающем языке. Ей было абсолютно не важно, что купол над головой прохудился, что камни скользкие, а вода, в которой они барахтаются, мутная и глубокая. Мама и папа были рядом, и от этого она была счастлива. Абсолютно и безусловно.
— Ну, что будем делать? — отдуваясь после борьбы с водной стихией, спросила жена.
— Я, кажется, кое-что придумал. Кажется, нашёл выход отсюда, — сверкнув глазами, поведал ей муж.
— Нашел выход? Серьёзно? — радостно воскликнула она.
— Да. Насколько я знаю, уже многие отсюда ушли именно так.
— Как же?
— Смотри, — он указал кивком головы (руки до сих пор были заняты) куда-то ей за спину.
Она повернулась и увидела в стене напротив дверной проём. Он был довольно большим, находился практически над самой водой, но при этом был каким-то уж слишком тёмным.
— Что там? — спросила она, снова повернувшись к мужу.
— Точно не знаю, я ведь там не был. Но, если не ошибаюсь, он ведёт в лучшее место, чем здесь. Впрочем, я думаю, что любое место лучше, чем то, где мы сейчас находимся.
— А если нет? Если ты ошибаешься?
— Не знаю, — задумчиво протянул он, — надеюсь, что не ошибаюсь.
— А почему ты думаешь, что именно так многие отсюда и выбрались?
— Кто-то рассказывал. Говорят, что там совсем всё по-другому…
В следующий момент очередная волна, окатив их с головой, оторвала его от камня, и он принялся яростно грести, чтобы только удержаться на поверхности. Она протянула к нему руку, приняла ребенка, и тогда он одним огромным гребком вернулся на своё место.
— Может быть, просто залезем на камень и будем сидеть на нём? — с надеждой спросила она, но он яростно затряс головой.
— Да сколько можно уже здесь барахтаться! Ведь сколько раз уже залезали на камни, понимали, что делать на них нечего и переплывали к следующему. Ведь здесь всё такое! Некоторые камни повыше, некоторые поудобнее, на некоторых даже есть, где учить ребёнка ходить, но ведь все они посреди того же самого… болота. Здесь всё такое, отсюда нужно выбираться.
— Да я и не спорю, что нужно. Вопросы только в том — куда и как.
— Нет, главное — это выбраться отсюда. Отсюда, понимаешь? Куда — это уже не так важно. Там разберёмся.
— И ты готов так рисковать? Ведь если бы мы только вдвоём были, а так у нас ребёнок ещё слишком маленький.
— Вот ради неё, ради дочки нашей, мы и должны отсюда выбраться. Ты только представь, что она, когда вырастет, тоже, точно так же как и мы сейчас, будет здесь барахтаться в той же самой холодной воде, стараясь взобраться на очередной скользкий камень.
— Нет, только не это. Я согласна, выбираться нужно, но сначала нужно всё тщательно обдумать, подготовиться.
— А как, как готовиться?
— Да не знаю я, чего ты меня допытываешь? — огрызнулась она, прекрасно понимая, что напрасно на него злится. — Ты же у нас глава семьи, вот и скажи, что нам делать дальше!
— Вот я и предлагаю воспользоваться тем выходом, которым пользовались уже до нас. Другого всё равно нет.
Она вновь посмотрела на дверной проём, но почему-то абсолютно никакого воодушевления при мысли, что именно там может быть выход, не испытала. Более того, даже тени надежды и то не шевельнулось в её душе.
— Что-то мне подсказывает… — начала она, но очередная волна смыла конец фразы с её губ, перемешала слова с мутью и тут же утопила у подножия камня.
— Что ты говоришь? — переспросил муж.
— Ладно, ничего. Давай уже хоть что-нибудь делать.
— Давай, — тоже без тени воодушевления отозвался он и взял у неё ребёнка.
Дождавшись перерыва между волнами, они оба оттолкнулись от скользкого камня и поплыли в сторону проёма. Он держал одной рукой малышку, другой загребал воду, а она держалась рядом, чтобы в случае необходимости перехватить у него ребёнка. Плыли молча, погружённые в тяжёлые мысли.