«А говорил, что дамы в их провинции - образец невинности и чистоты», - подумал Арамис, осторожно возвращаясь в гостиную и становясь так, чтобы иметь возможность наблюдать за де Лавальером и его собеседницей.
Увиденное заставило его торжествующе улыбнуться про себя.
Подождав, пока де Лавальер закончит разговор, он направился к маркизу и, взяв того под руку, отвел как можно дальше от дамы.
- Милый мой, не откажите в любезности. Кто эта прекрасная незнакомка, с которой вы сейчас беседовали? Признаться, я совершенно очарован.
Де Лавальер удивленно оглянулся, пытаясь понять, о ком идет речь, и добродушно расхохотался.
- О, понимаю вас. Мадам де Бальдри очень хороша собой, хотя местные дамы считают ее едва ли не дурнушкой, но, увы, я не готов поставить на ваш успех и су.
Арамис почувствовал себя уязвленным.
- Почему же? Ведь, кажется, она вдова, если я ничего не путаю?
- Верно, именно ее мужа убил Атос, я говорил вам об этом.
- Вы думаете, она откажет мне из-за дружбы с ним?
- Нет, - просто ответил де Лавальер. - Она отказывает всем, кто бы ни пытался завести с ней знакомство. Она очень любила своего мужа, упокой Господь его душу.
- Печально, - пробормотал Арамис. - Так вы говорите, что она верна его памяти?
- О, в этом я совершенно уверен. Дело в том, что мадам де Бальдри воспитывалась у моей тетки, мы знакомы всю ее жизнь, и наша дружба пережила ее брак и мою женитьбу. Она будто моя младшая сестра. Думаю, я знаю мадам как никто другой и поэтому прямо говорю вам, дорогой мой, не тратьте зря время.
- Но тогда…
- Тогда?
- Тогда, если вы знаете ее так хорошо, возможно, вы знаете, что ее заставило так нервничать?
- Господь с вами, - пробормотал де Лавальер. - С чего бы ей нервничать? Она вдова, живет уединенно, у нее нет ни любовника, ни детей, ни долгов, муж оставил неплохое состояние, репутация безупречна, так о чем же ей переживать? С чего это вам на ум пришла такая нелепица?
Арамис вздохнул - он терпеть не мог объяснять очевидное.
- Смотрите, - он осторожно развернулся так, чтобы видеть мадам де Бальдри, но не разглядывать ее в упор. - Платье очень украшает мадам, но рукава сейчас носят короче, а декольте - ниже. Она заказывает подобные туалеты не из скромности – она в синем, который ей идет, тогда как остальные дамы упрямо носят светлое, согласно последней моде, не считаясь ни с чем. Но вот беда - прическа и драгоценности совершенно не подходят к этому наряду, а значит, она одевалась небрежно, мысли ее были поглощены чем-то еще.
Де Лавальер деликатно скривился.
- Не понимаю, о чем вы, Арамис, да и понимать не хочу. Я уверен в благочестии мадам де Бальдри и, чтобы вы тоже убедились в нем, пожалуй, я представлю вас друг другу.
Маркиз был человеком дела - уже через несколько секунд Арамис произнес приветствие и приложился к маленькой белой ручке мадам, заметив про себя, что кружева ее манжет куда более длинны и пышны, нежели предписано модой и обычаем.
- Вы представляете, дорогая моя, - проворковал де Лавальер, - желание шевалье познакомиться с вами было так сильно, что он придумал совершенно нелепый предлог, чтобы быть лично вам представленным.
- Вот как? - весело поинтересовалась мадам. - Какой же?
- Представьте себе, он сказал, что вы чем-то обеспокоены, - произнес де Лавальер и рассмеялся.
С лица мадам де Бальдри исчезла улыбка, женщина резко повернулась к Арамису, и он невольно взглянул ей в глаза - очень красивые глаза на очень бледном лице.
- Должна признаться, что шевалье д’Эрбле прав, - после молчания произнесла мадам де Бальдри. - Боюсь, я переоценила свое умение держать себя в руках.
Де Лавальер перестал смеяться.
- Но я ничего не знаю об этом! Агнесс, вы же знаете, как дороги мне, почему же вы молчите? Что случилось?
Она пожала плечами.
- Увы, все то же самое, что и последние пять лет. Бедный Франсуа становится совершенно несносен. Разумеется, нельзя его винить - он был слишком привязан к брату и, конечно же, старается в меру своих сил оградить меня от всех тягот жизни.
- А! Так вы поспорили с братом своего покойного мужа, отцом Теофилом!- азартно произнес де Лавальер. Арамис понял, что ремарка про семейные связи мадам де Бальдри предназначалась ему.
Она кивнула.
- Да, как говорится, не сошлись во взглядах на одно место из святого Августина.
Арамис прижал пальцы к виску, потому что ощутил сильнейшее головокружение.
========== VI ==========
Дорога до Бражелона оказалась куда короче, чем дорога из Бражелона до замка – Арамис размышлял.
Святой Августин. Все сводилось к святому Августину. Арамис вспомнил полдень у монастыря Дешо, собственную ложь во спасение обладательницы батистового платочка, ложь, которая, как он знал, никого не обманула. Блаженный Августин в тот день был ширмой, прикрывающей от пересудов то, что не подлежало обсуждению, хотя и было всем известно.
«Что же ты пытался мне сказать, - думал Арамис, входя в ворота Бражелона. - Что же ты пытался донести до меня, сказав, что я должен почитать его?» Атос был умен - по мнению Арамиса, даже чересчур умен для этой грешной земли - и он никогда ничего не делал и не говорил просто так.
Именно поэтому сразу после короткого разговора с мадам де Бальдри - приятного, но совершенно не интересного - Арамис откланялся, оставив Портоса отдуваться за двоих. Впрочем, Портос не протестовал.
Арамис прошел в столовую и гостиную. Блаженный Августин, охранитель тайн. Что-то, связанное с Блаженным Августином…
Он осмотрел библиотеку, книги в которой были расставлены строго по тематике – от богословия до научных трактатов – и перешел в кабинет, где увидел массивное резное бюро, украшенное
сценами из жизни Блаженного Августина.
Арамис быстро просмотрел бумаги, хранящиеся в нем, но это были всего лишь счета и деловая переписка.
- И что дальше? – спросил Арамис у пустой комнаты. Пытаясь найти ответ, он вернулся в библиотеку, где в задумчивости уставился на полки. Что-то было не так в этих стройных рядах книг, что-то смущало.
- Ну разумеется, - произнес Арамис, когда нашел ответ. – Мадам, вы здесь совершенно неуместны, простите.
Книга, вызвавшая такое галантное обращение, стояла на полке среди книг по богословию, рядом с - разумеется! - жизнеописанием Блаженного Августина и была посвящена устройству тайников. Арамис открыл ее на заложенном месте и с восторгом увидел рисунок такого же бюро, как то, что стояло в кабинете Атоса.
Через несколько минут одна из дощечек на задней стенке бюро щелкнула, обнаружив под собой нишу. Арамис сунул в нее руку и вытащил несколько листов бумаги, покрытых греческими буквами, и чертеж, щедро украшенный стрелками и схемами. Глядя на чертеж, Арамис присвистнул - разобраться с этим на первый взгляд казалось невозможным. «Наверное, не стоит надеяться, что здесь зашифровано нахождение клада», - подумал Арамис, усаживаясь за стол и зажигая свечи - за окном уже начинало темнеть. «Бумаги выглядят куда более интересными, начнем же с них».
Поднял голову он, только заслышав тяжелые шаги Портоса. За окном было совсем темно, свечи почти догорели.
- Арамис, - осторожно произнес Портос. - Что с вами? На вас лица нет.
- Вы встречались с дьяволом, Портос? - севшим голосом произнес Арамис.
Портос погрузился в воспоминания, но Арамис не ждал ответа, вместо этого он придвинул Портосу один из листов с расшифровкой текста Атоса. Теперь он точно знал, почему бумаги были спрятаны в хитроумно устроенном тайнике - попади эти бумаги в руки дознавателей, они могли бы стать неопровержимым доказательством виновности Атоса или же поводом отправить его на дыбу, на которой бы подтвердились все, даже самые дикие обвинения.