Затянувшееся молчание было прервано самым неожиданным образом. Дверь кареты отворилась, и какая‑то женщина быстро юркнула внутрь кибитки.
— Привет, — обворожительно улыбнулась жрица любви и села на колени онемевшего от удивления мужчины. — Какой ты красивый, какой сильный, — она без всяких церемоний сжала через штаны его моментально затвердевшую плоть. — Пойдем со мной, — умелым движением положила руки извозчика на свою грудь и бедра. — Ты будешь делать все, что пожелаешь, — призывно и вульгарно шепнула на ухо.
Сейронг не мог оторваться от глубокого выреза на ее платье. Теперь ладоням мужчины не нужна была помощь, и они жадно изучали тело настойчивой гостьи. Он возбудился так сильно, что вмиг забыл о своих сомнениях.
— Пойдем, — уверенно сказал извозчик, более не испытывая смущения.
В конце концов, разве не может он хоть раз в жизни позволить себе расслабиться и отдохнуть так, как хочется?
Глава 5. Ставки растут
Для Сейронга день задался неважно. Раскалывалась голова, во рту пересохло — настоящая пустыня, а в груди — когда осознал, что же вчера занимался, поддавшись искушению — назрело гнетущее чувство вины.
Милати, привыкшая к поздним приходам мужа, поначалу не обратила внимания на его болезненное состояние, будучи уверенной в том, что волноваться не о чем. Однако когда Сейронг поднялся с постели и первым делом стал жадно пить воду, в голове жены возникли первые сомнения. Подозрения усилились, когда она заметила у мужа круги под глазами и учуяла неприятный запах, которым упорно старалась пренебречь.
— Где ты был вчера? — спросила она, преграждая путь в комнату.
Когда Милати говорила с ним в подобном тоне, Сейронг сразу забывал, что он глава семьи.
— Работал, — стараясь не смотреть жене в глаза, ответил извозчик.
— Правда? Больше ничего не хочешь сказать? — наступала Милати.
Мужчина почувствовал себя нашкодившим псом, которого обругал хозяин.
«А что, если она узнала?» — щеки провинившегося мужа запылали румянцем, совесть застонала, а слова застряли в горле. Ему было нечего ответить.
— Скажи мне правду, Сейронг, — потребовала Милати, продолжая сверлить его взглядом. Она не выносила вранья.
— Я работал... А потом зашел в «Радушие Мадей».
Извозчик совсем не горел желанием рассказывать о своих дальнейших действиях и, собравшись с духом, перешел в наступление:
— Да, я слегка выпил, ну и что с того? Мне нельзя отдохнуть?
— Отдыхай сколько влезет, — презрительно сказала жена. — Но в следующий раз имей хотя бы смелость сказать правду.
На самом деле женщина очень боялась лишь одного: под действием алкоголя старая болезнь мужа могла вернуться и разрушительным вихрем снова ворваться в их жизнь. Несмотря на все обещания и заверения, Милати помнила: несколько рюмок лубаки в компании друзей могли запросто перечеркнуть все усилия Сейронга по избавлению от азартной зависимости. И когда в их семье наконец‑то появились деньги, мысль о таком развитии событий ужасала Милати.
Извозчик прикусил язык. Он знал, что окажется неправ в любом случае. Мужчина подошел к жене и устало произнес:
— Милати, давай не будем ругаться. Просто так вышло. Ты же знаешь, я давным‑давно не позволял себе ничего подобного.
Это была правда.
— Давай забудем об этом, хорошо? — Сейронг ловил взгляд жены. — Тебе не о чем беспокоиться, поверь.
— Ты же знаешь, о чем я волнуюсь. Я не хочу... — начала жена.
— Перестань, — сморщился от резкой боли в голове Сейронг.
Сердце Милати невольно шевельнулось от сочувствия к мужу. Да, он хорошо погулял с друзьями, но ведь, в конце концов, ничего плохого не случилось. Иначе она бы обязательно почувствовала.
— Ложись, отдохни, — жена сменила гнев на милость. — Я замочу листья. И постарайся больше не терять шляпы.
Извозчик молча кивнул, сообразив, что оставил шляпу в борделе.
Помирившись с Милати и придя в себя, Сейронг вспомнил: сегодня на Арене состязаний — новое представление, о котором говорили вчерашние знакомые. Судя по их рассказам, «Укротители зверей» обещали стать самым захватывающим действом, которое только видела Ларсия, да и, возможно, весь мир. И пропустить зрелище он никак не мог.
Желая наладить отношения со своей второй половинкой и немного унять досаду от тяготившей душу измены, Сейронг позвал Милати и Таэри вместе с собой. Дочь отказалась сразу же, сославшись на излишнюю жестокость представления. Уговаривать жену, к удивлению извозчика, долго не пришлось. После недолгих сборов семейная пара покинула дом на рисовых полях и отправилась на Арену состязаний.