— И я исправился, — попытался убедить ее Сейронг.
Милати покачала головой:
— Молчи. И когда в нашей жизни наметились перемены к лучшему, ты делаешь это снова.
— Я... — хотел было оправдаться Сейронг.
— Нет! Нет! Нет! — отрезала жена. — Ты уже проиграл нашу лошадь и деньги! Зачем?
Сейронг молчал.
— Я отвечу за тебя: тебе это нравится. Эта зараза живет в тебе и никогда не уходила.
— Милати, еще не поздно все исправить, — вновь сделал попытку помириться Сейронг. — Мы ведь теперь богаты.
— Ты не остановишься, пока не проиграешь все, — с горечью сказала женщина.
В душе Милати уже оборвалась нить, связывающая их сердца. Ее муж так и не смог сдержать обещание и вновь подставил их семью под удар. Он оказался слишком слабым, чтобы побороть свою зависимость. И женщина знала, к чему это приведет.
— Я остановлюсь, я не такой, — возразил Сейронг.
— Нет. Ты именно такой и всегда им был. — Милати набрала в легкие побольше воздуха, посмотрела в полные раскаяния глаза мужа и выдохнула: — Так больше не может продолжаться. Мы уходим.
Повисло молчание, прерываемое лишь отдаленным щебетанием птиц.
Сейронг не мог поверить в то, что услышал. Его мир перевернулся. Он никак не ожидал такого поворота, думая, что жена со временем снова простит его.
— Уходите? — тихо переспросил он. — Ну зачем же... Не торопись. Это ведь ненадолго? — Сейронг с надеждой взглянул в глаза жены.
— Навсегда, — и в подтверждение своих слов Милати без промедления начала собирать вещи.
Извозчик с ужасом понял: ему не удастся ничего вернуть.
— Ты хочешь забрать Таэри? Не забывай, она и моя дочь, — бросился Сейронг в наступление.
Милати вмиг рассвирепела и бросила одежду на пол. Женщина стала похожа на дикую тигрицу, защищавшую свое потомство.
— Твоя дочь?! А кто за ней ухаживал и был рядом, когда ее отец сутками пропадал в игорных домах и спускал последние деньги? Даже не смей думать об этом!
— Вы не можете уйти, я не дам тебе разрешения на это, — не сдавался Сейронг, прекрасно зная брачные традиции Ларсии.
— И после всего, что было, после всего, что ты сделал, у тебя хватает смелости говорить мне об этом? — распалялась Милати. — Знай, что если ты не отпустишь нас, то я буду презирать тебя до самой смерти. Ты такой жизни хочешь? Такой?!
Сейронг не хотел такой жизни, и мужчина не мог не признать правоты жены. Не в силах больше находиться с Милати в одной комнате, он молча хлопнул дверью и вышел.
Сердце женщины кольнуло, как иголкой, когда она увидела — муж обреченно ушел прочь, дав ей возможность взять все необходимое. Но, несмотря на острую боль в душе, Милати знала: это единственно верное решение. Рисковать будущим Таэри больше не могла. Кроме того, она не хотела снова видеть, как Сейронг опускается на дно.
Справедливо забрав с собой большую часть семейных богатств, жена и дочь извозчика отправились к престарелой матери Милати.
Сейронг тяжело перенес потерю. Мечты о счастливых новых днях рухнули, а устремления потеряли всякий смысл. Не зная, как справиться с душевной болью, мужчина все чаще и чаще стал искать спасения в бутылке, стараясь забыть о плохом и утопить печаль выпивкой.
Поначалу мужчина думал о том, чтобы вернуть жену и дочь. Он хотел доказать своей семье, что может измениться и проявить характер. Однако долгое пребывание в одиночестве и компания сносящей голову, пьянящей лубаки не прошли даром.
Придумывая сотни нелепых оправданий и уже мысленно начиная обвинять во всем случившемся Милати, Сейронг снова начал играть. Временами ему везло. Временами — не очень. Выигранные деньги бывший извозчик спускал снова на выпивку и распутных женщин, больше не испытывая никаких угрызений совести. И когда опустившийся мужчина заложил свой дом, его жизнь стремительно покатилась под откос.
Однажды, проснувшись от прохладного ночного ветра, он обнаружил себя лежащим на берегу океана. Закутавшись в оборванную одежду, Сейронг посмотрел на далекие мерцающие звезды, прислушался к непрерывному шуму волн и ощутил себя самым одиноким существом на свете. Его воспаленный разум на один короткий миг просветлел, и он вспомнил, кем был раньше. Картины семейного счастья, где он обнимал Милати, играл с маленькой Таэри, гордо возделывал ярко‑зеленое рисовое поле, радуясь богатому урожаю, ожили в памяти. И на холодный песок закапали горькие слезы о разбитой жизни.
Пытаясь свести концы с концами, Сейронг поступил в услужение. Работа была ему давно знакома. С утра до глубокой ночи мужчина развозил людей по распутным улицам новой Ларсии. Однако это не доставляло ему никакой радости. Он зарабатывал крохи, которых едва хватало на кусок хлеба. Да и спина с каждой новой изнуряющей поездкой болела так, что грозила отвалиться. Ведь теперь главной движущей силой небольшой повозки стал он сам. И все это до смерти надоело.