Для меня это было в новинку.
— Это как же так? Я ведь их не звал!
— Они бедны, господин. Даже рис себе не могут позволить, круглый год питаются гороховой и кукурузной мукой. Для них поесть риса — всё равно что праздник. Вы приехали, а значит, будет рис, вот они и пришли. Сами увидите, сколько еще придет.
В отличие от них, люди в Бенгалии строго блюдут правила хорошего тона, но, сам не знаю почему, тем вечером эти простые, изголодавшиеся по нормальной еде люди казались мне такими замечательными! Рассевшись вокруг костра, они разговаривали между собой, а я слушал. Поначалу они не решались сесть возле меня и держались на почтительном расстоянии, но после моего приглашения всё же пододвинулись. Рядом Конту Мишро жарил рыбу на сухих ветках дерева а́cан, из дыма поднимался приятный аромат, напоминающий запах жженой смолы. Если немного отойти от костра, казалось, будто идет снег, до того было холодно.
Когда мы покончили с едой — а поели все, кто пришел, — была уже глубокая ночь. После вновь расселись у огня: то ли оттого, что место открытое, то ли из-за близости Гималаев, но холод стоял такой, что казалось, будто кровь в жилах стынет.
Нас было человек семь-восемь у костра. Впереди виднелись очертания двух крохотных хижин с соломенной крышей. В одной расположусь я, во второй — все остальные. Вокруг — темный лес, а над головой — усыпанная звездами бескрайняя гладь ночного неба. Мне вдруг почудилось, будто этот старый хорошо знакомый мир остался далеко позади, и я оказался на другой планете и пытаюсь постичь тайны ее другой, неведомой мне жизни.
Из всех гревшихся у огня мужчина лет тридцати-тридцати двух особенно привлек мое внимание. Его звали Гоно́ри Тева́ри. Смуглый крепкий юноша с длинными волосами, его лоб украшали две длинные тилаки[11]. Несмотря на холод, на нем была только толстая шаль, даже традиционного для жителей этих краев жилета, и того не оказалось. Немного понаблюдав за ним, я заметил, что он держится не очень уверенно, никому не возражает, но и не сказать, что сидит молча. Что бы я ни говорил, от него слышалось только: «Да, господин». Люди тут, внимая словам какого-нибудь уважаемого и влиятельного человека, в знак согласия лишь немного склоняют голову и почтительно произносят: «Да, господин».
— Ты откуда родом, Тевари-джи[12]? — спросил я.
По его удивленному взгляду было понятно, что он совершенно не ожидал, что я обращусь к нему напрямую, удостоив его такой чести. «Из Бхимда́штолы, господин», — ответил Тевари.
И вот так, вопрос за вопросом, он рассказал мне историю своей жизни. Его отца не стало, когда ему было двенадцать. Мальчика взяла на попечение пожилая тетка, сестра отца, но и она спустя лет пять после его смерти преставилась, и Гонори отправился скитаться по миру в поисках лучшей доли. Правда, мир его был маленьким — ограничивался на востоке городом Пурния, на западе окрестностями округа Бхагалпур, на юге безлюдными лесами Пхулкии-Бойхар, а на севере рекой Ко́ши. Странствуя из деревни в деревню, он случайным трудом зарабатывает себе на шарики из гороховой или чечевичной муки: то кому-нибудь домашнюю пуджу проведет, то в деревенской школе детей поучит, а иногда и просто руками поработает. Уже месяца два как совсем без работы: школа в деревне Порбота́ закрылась, а в бескрайних лесах Пхулкии-Бойхар никаких поселений нет, вот он и скитается от одного пастбища к другому и просит немного еды у пасущих в этих краях своих буйволов пастухов. А сегодня услышал, что должен приехать управляющий, и, как многие, тоже поспешил сюда. Почему пришел, еще более удивительно:
— Тивари-джи, почему сегодня здесь так много людей?
— Так все говорят, господин, что в контору в Пхулкии приезжает управляющий — а значит, можно будет поесть рис, вот они и пришли, и я вместе с ними.
— Местные совсем не едят рис?
— Откуда им его взять, господин? Мева́рцы[13] из Ноугоччхии каждый день едят рис, я, наверное, месяца три назад в последний раз ел. В конце месяца бха́дро[14] в доме раджпу́та[15] Рашбиха́ри Си́нгха было гулянье, он человек богатый, может позволить себе накормить всех рисом. После этого больше не ел.
Холод стоял страшный, но ни у кого из собравшихся не было теплой одежды. Ночь они проведут, греясь у костра, а когда под утро холод станет совсем невыносимым и сна не будет ни в одном глазу, сядут совсем близко к огню и будут ждать рассвет.
Не знаю почему, но той ночью эти простые, бедные люди, отчаянно борющиеся за жизнь, показались мне такими замечательными. Этот сумрачный лес и суровое зимнее небо не дают им беззаботно шагать по устланной нежными цветами дороге жизни, но именно они сделали из них настоящих людей. Их способность так сильно радоваться паре горстей риса, ради которых они пешком прошли девять миль из Бхимдаштолы и Порботы и пришли сюда без приглашения, поразила меня.
11
Тилака — священный знак в индуизме, наносимый на лоб как символ принадлежности к той или иной религиозной традиции.
13
Меварцы — жители исторической области Мевар на юге индийского штата Раджастхан, одного из самых влиятельных раджпутских княжеств в эпоху Средневековья.