— Мне просто хотелось, чтобы, сопровождая меня, моя жена путешествовала с максимальным комфортом, — пояснил Люсьен.
Микаэла бросила на него уничтожающий взгляд, но все же промолчала. По правде говоря, Люсьен в любой момент может запихнуть собственную жену в трюм и вообще забыть о ее существовании. В конце концов она для него всего лишь обуза, он только по обязанности заботится о ней.
— Боюсь, у меня для тебя дурные новости, сестра, — осторожно заговорил Анри. — После того как тебя сочли погибшей, мама упаковала вещи и отправилась в Сент-Луис. Отец с тех пор беспрестанно дуется и запрещает даже упоминать ваши имена в своем присутствии. Не могу представить себе, что заставило маму бросить его, ведь они столько лет прожили вместе. Уезжая, она оставила у меня дома, во Французском квартале, записку, но о причинах такого шага в ней не говорилось ни слова.
Однако Микаэла и не нуждалась ни в каких объяснениях. Маргарита просто хотела обрести свободу после многолетнего плена, и теперь ее дочь от души надеялась, что мать остаток жизни проведет в довольстве и покое.
Пока они с Анри говорили о семейных делах, Люсьен не спеша потягивал бренди. Из их разговора он понял, что отец обращался с Микаэлой как с чужой, всячески отдаляя ее от брата, и хотя Арно Люсьену был не знаком, он заочно невзлюбил этого человека. Ну как можно было отталкивать от себя такую женщину, как Микаэла! Впрочем, если кто и потерял от этого, то, разумеется, прежде всего сам Арно.
Анри собрался уходить, и Люсьен заметил, что глаза Микаэлы подернулись грустной дымкой.
— Надеюсь, вы скоро навестите нас в Чарлстоне, — приветливо сказал он. — Мы будем рады видеть вас в любое время.
Микаэла настороженно посмотрела на него. Что за игру снова затевает этот интриган? Может быть, он надеется своим показным гостеприимством хоть как-то смирить ее гнев? Что ж, в таком случае его ждет разочарование. Предательства она ему ни за что не простит. Возможно, на Анри и произвели впечатление светские манеры Люсьена, но она-то хорошо знает этого человека. Если Люсьен думает, что она закроет глаза на прошлое, на все его ухищрения в попытке сделать из нее преданную жену, то это просто его иллюзия. Развод — вот единственное, что она может ему предложить: оставаться дольше с этим страшным человеком она не намерена, пусть даже он и отец ее будущего ребенка. Маргарита терпела Арно десятилетиями, но она не из таких: жизнь слишком коротка, чтобы проводить ее в горе и мучениях.
После того как Анри откланялся, Микаэла сразу же перешла на судно Вэнса: здесь остались все ее вещи, на этом корабле она приплыла в Новый Орлеан и на нем же собиралась вернуться в Чарлстон. В каюте Люсьена она располагаться не будет, что бы там он на этот счет ни думал. Места в ней, конечно, много, и все-таки для них двоих недостаточно. Да что там каюта — им тесно на целом континенте!
Увидев поднимающегося по трапу Люсьена, Вэнс встретил его печальной усмешкой.
— Только что мимо меня промчалась, словно фурия, твоя жена, — доложил он. — По-моему, тебе предстоит нешуточное испытание. Может, принести кнут — хоть не с пустыми руками в клетку со львицей войдешь.
— Нет уж, лучше ответь мне на один вопрос честно и прямо, — решительно произнес Люсьен, глядя в глаза друга.
— Что за вопрос?
— Кумушки в Чарлстоне говорят правду? Вы действительно обнимались с Микаэлой?
Вэнс неловко пожал плечами и опустил взгляд.
— Отвечай, правда или злобная сплетня?
— Правда, но…
— Ясно, — ледяным тоном констатировал Люсьен и задал еще один вопрос, мучивший его все последние дни: — Ты влюблен в нее?
— О Господи, Сафер…
— Отлично, не хочешь отвечать на этот вопрос, ответь на другой, — прорычал Люсьен. — Ты спал с моей женой?
— Пошел ты к черту! — огрызнулся Вэнс. — Мы просто друзья.
— Я не спрашиваю, друзья вы или нет, — процедил Люсьен сквозь зубы. — Я спрашиваю: спал ли ты с моей женой, когда вы шли в Новый Орлеан?
— Нет! — выкрикнул Вэнс.
— Но ты был не прочь, — все сильнее распалялся Люсьен.
— Да, если тебе так хочется знать.
— В таком случае, — обманчиво мягким голосом проговорил Люсьен. — повторяю свой вопрос: ты влюблен в Микаэлу?
— Ну да, да. Теперь я все сказал. Надеюсь, ты удовлетворен? — угрюмо пробурчал Вэнс. — Но мои чувства здесь ни при чем. Микаэла твоя жена, а я уважаю брачные узы, пусть даже за ними и стоят твои дурацкие игры.
— А если я дам Микаэле развод, чего она скорее всего хочет, что дальше, Вэнс?
— А дальше то, что ты последний кретин на земле, — взорвался Вэнс. — Извини за прямоту, но, отпустив Микаэлу, ты совершишь самую большую ошибку в своей жизни. Если бы я знал, что, пока она оправляется от травмы, ты будешь держать обстоятельства вашей женитьбы в тайне, то сам бы все рассказал ей. Как это тебе пришла в голову такая глупость?
— Видишь ли… — Люсьен тоскливо посмотрел на мерцающие вдали огни города.
— Что я должен видеть? — прошипел Вэнс. — Что ты играл с ней в свои сомнительные игры? Что тебе нравилось с ней спать, словно это просто очередная красотка у твоих ног? Или ты хотел превратить ее в слепо обожающую тебя жену, чтобы она, как Сесиль, бегала за тобой, словно покорная собачонка?
— Заткнись! — взревел Люсьен. — Ты сам не знаешь, о чем говоришь.
— Неужели? — Вэнс прищурился. — Видишь ли, я действительно влюбился в эту зеленоглазую красавицу и все это время разрывался между желанием и чувством долга перед старым другом, но ты, пожалуй, не заслуживаешь такого участия хотя бы из-за того, что постоянно обманываешь Микаэлу. Видит Бог, я и поныне не представляю, зачем тебе это понадобилось, разве что ты хотел укротить эту своенравную женщину, а потом похвастаться своей победой.
— Это все? — В глазах Люсьена полыхал огонь.
— Не совсем. — Вэнс набрал в грудь побольше воздуха. — Ты заставил меня совершить этот идиотский свадебный обряд, и я ни слава не сказал, когда ты той же ночью затащил Микаэлу к себе в постель, где ей меньше всего хотелось бы оказаться. Пока ты разрушал то, что могло бы стать настоящим браком, я тоже стоял в стороне. Но теперь с меня довольно. Хочешь знать правду? Если Микаэла потребует развода и ты дашь ей его, я стану за ней ухаживать по всем правилам, а ты, мой слабоумный друг, можешь отправляться ко всем чертям! Вот теперь действительно все. — С этими словами Вэнс круто повернулся и зашагал прочь.
Люсьен долго провожал его взглядом. Он понимал, что заслужил все услышанное: действительно, с Микаэлой он вел себя нечестно. Теперь, когда стало ясно, что Микаэле выпало тяжелое детство да и замужество счастья не принесло, быть может, следует предоставить ей свободу, которой ее лишали всю жизнь? Сначала этот брак, которой он навязал ей силой и хитростью, потом плен и угрозы со стороны человека, обуреваемого жаждой мести, и все это из-за него: стоило ему рассказать Микаэле правду, и она скорее всего даже не подумала бы возвращаться в Новый Орлеан.
Что ж, наступил час расплаты за все те муки, которые он причинил ей. Тяжело вздохнув, Люсьен медленно направился в каюту Вэнса, где ему предстояло объяснение с женой. Сейчас хоть раз в жизни он поведет себя с ней честно и достойно, будет думать не о своем, но о ее благополучии.
Услышав негромкий стук, Микаэла подняла голову и, поспешно застегнув платье на груди, босиком зашлепала к двери.
На пороге стоял Вэнс.
— Можно войти?
— Это ваша каюта. — Микаэла с улыбкой отступила в сторону. — Я тут всего лишь гостья.
Вэнс обнял ее и крепко прижал к себе.
— Знаете, за эту неделю я изрядно поволновался, — негромко проговорил он, касаясь губами ее лба. — Пытался пробиться к вам в камеру, поесть чего-нибудь принести, ну и одеяла, простыни, чтобы хоть как-то скрасить ваш плен. Но этот выродок Моралес никого и близко не хотел подпускать.