С ее появлением в классе образовалась новая негласная «фракция» с единственным участником в лице Карины — «полу-аутсайдеры», кому доставались лавры успеха среди парней и косые, ревностные взгляды женской части коллектива. В коридорах школы к новой ученице неоднократно приставали мальчики всех возрастов, даже самых младших. Карина могла надеть на себя хоть пакет для мусора и все равно остаться самой красивой, привлекая внимание одним лицом и глазами. Завораживающими серыми глазами.
А еще она была по-настоящему хорошей. Карина сочувствовала всем и каждому, защищала задние парты, состоящие из «классических аутсайдеров», от травли и сама никого не травила, чего вполне ожидаешь от девушки с подобной внешностью. Она была абсолютной противоположностью Аниты пару лет назад, потому что использовала красоту не для возвышения над людьми, а для помощи.
Всерьез Анита привязалась к неожиданной союзнице после случая на уроке физкультуры поздней осенью. В последний теплый день весь класс, включая Аниту, которой больше не давали освобождения от физкультуры, бежал кросс на школьном стадионе. Полгода без упражнений и пробежек сделали из нее не просто «толстуху», а «желеобразную толстуху», и девушка всерьез решила положить этому конец, пообещав себе пробежать кросс полностью, а заодно не дать повода посмеяться над собой.
Она бежала и бежала, высунув язык и ничего не видя перед собой. В ушах шумело. Физрук что-то кричал ей, но она его не расслышала. Глаза засекли финишную черту в пятый раз — конец кросса, и организм Аниты взбунтовался.
Девушка упала на твердый асфальт, чудом не выбив передние зубы, но расцарапав ладони в кровь. К горлу подступила тошнота, мир сначала поплыл, а потом потемнел, виски взорвались от невыносимого давления. Анита застонала и на минуту потеряла сознание.
Чьи-то руки взяли и перевернули ее на спину, в нос ударил сильный медикаментозный запах. Она открыла глаза, стараясь сфокусироваться на трех лицах, склонившихся над ней. Две светлые головы и одна темная, лысеющая. Последняя грубоватым, но встревоженным голосом прогудела:
— Эй, спортсменка, как ты? Выживешь?
В нос снова ударил запах нашатыря, и Анита закашлялась. Голова еще кружилась, но зрение стало проясняться. Она увидела бледные лица Олега с Кариной и вдруг с иронией подумала, что два ангела пришли забрать ее с собой на небеса. Так красиво они смотрелись вместе.
Анита зажала рот в рвотном позыве. Физрук тут же протянул ей пластиковый пакет, в котором секунду назад лежал спортивный инвентарь, сунув его в ее непослушные руки.
— Держи. Сейчас принесу тебе таблетку, станет легче.
Его место занял Олег. Девушка почувствовала короткие суетливые движения, когда парень стал поглаживать ее по голове. Он наклонился ближе.
— Зачем ты так бежала? Ты же после болезни.
— По старой привычке, — процедила она, стараясь не открывать рот.
— Ты и раньше-то не любила бегать!
— Эй, что там такое? Чебурек пережарился?
Это был Костя — их одноклассник, у которого Олег стрелял сигареты на школьном дворе и который никогда не упускал шанса обозвать Аниту «Чебуреком», желательно при всех. Рядом с Олегом он обычно молчал, а сегодня вдруг разговорился. Высокий, нескладный, с отвратительной жидкой прической «челочка». Он пробежал кросс одним из последних, уступив даже Аните. Видимо, именно это послужило спусковым механизмом его очередной нападки.
Олег рявкнул ему из-за плеча:
— Рот закрой!
— Ты меня не затыкай, — Костя сплюнул. Да он стал в разы смелее в присутствии класса и отсутствии физрука!
Олег дернулся и начал вставать, но Анита вцепилась в его руку, пробормотав:
— Не уходи. Дождемся физрука.
Близость друга успокаивала и придавала сил, а девушка очень боялась снова отключиться, если Олег отвлечется на какого-то дрыща.
Он замер. Костя засвистел.
— Тебе че, Чебурек нравится? Переутомился сегодня, что ли?
— Повторяю — закрой рот, или я сам тебе его закрою!
— Не, ну точно втюрился. А я-то думал, она у тебя автографы клянчит.
— Ах ты, мерзкое создание!
Анита с Олегом вздрогнули — это была Карина. Внешне изящная и воздушная в серой спортивной форме, сейчас она напоминала взбесившуюся антилопу. Прежде ее импульсивность сводилась к безобидному смеху или объятиям, но никогда — к гневу. Она буквально набросилась на ошарашенного Костю, залепила ему звонкую пощечину и начала толкать в тощую грудь, хватать за волосы и уши, оглушительно визжа: