После некоторого колебания показала письмо мужу — у них не должно быть тайн. Володя пробежал его глазами, насупился и ничего не сказал. Но в его молчании она прочла неодобрение.
— Дыня пришла! Дыня-дыняшка! — хлопает в ладоши Дашка, облизывает губы. — Будем есть?
— Да. Где папа?
— Ушел.
— Куда?
Дашка пожимает плечами.
— Знаешь, давай ее зароем. Она охладится, а потом…
Дашка делает кислое лицо, не соглашается. Закапывают дыню — так, чтобы ее окатывало прибоем. Полина устраивается у кромки. Шумят волны, шуршит галька. Солнце, покой. Только…
Как же он мог оставить Дашку одну? Правда, ребенок у них послушный, без родителей — никуда. И все же — это море. Мало ли что…
В последнее время Володя стал неразговорчивым, все чаще смотрит на нее и Дашку невидящим, ушедшим внутрь взглядом.
Дашку он, конечно, любит, но как-то «со стороны».
Перед самыми каникулами Дашка поделилась: «Ма, мы в классе роту организовали. С командиром, с подразделениями — все как у военных!» — «Зачем вам как у военных?! — всплеснула руками Полина. — А как классный руководитель это восприняла?» — «Она у нас в руках, — насмешливо мотнула головой Дашка. — Мы знаем, куда она ходила во время нашей самостоятельной. Мы послали двух дозорных, и они выследили: она ходила в гастроном!..»
Ночью, когда долго не спалось, Полина осторожно укорила: «Володь, почему ты так мало уделяешь Дашке внимания?» — «У тебя это лучше получается», — улыбнулся он и дернул шнур торшера…
Ну где можно столько пропадать? Неужели опять потянуло? Господи, как все было хорошо в последнее время: работал, совсем, кажется, забыл, что существует бутылка. Только однажды сорвался — итальянцы приехали, «размочили». Но здесь, на отдыхе, — ни разу. «Только море, воздух и пепси-кола», — пообещал перед отъездом.
Неужели не выдержал? Поднялась, вытянула шею в сторону кафе-стекляшки и находящегося по соседству специализированного магазинчика. Разве отсюда увидишь! Сходить поискать? Она улыбнулась, представив, как бегает вокруг и спрашивает: «Вы тут мужчину в синих плавках не видели?»
Снова легла. Но, поворочавшись еще некоторое время на песке, вдруг предложила:
— Даша, пить хочешь?
— Не-а, — отвечает Дашка. — У нас же дыня. Ма, она там не замерзнет?
— Потерпи немного. Отец придет, тогда…
Только теперь Полина стала понимать маму. «Знаешь, последнее время я боюсь радоваться, — призналась она как-то. — Только, обрадуешься, как непременно что-нибудь случится — то ли у Татьяны, то ли у тебя…»
— Спишь,? Или уже проснулась? — услышала над собой.
— Володя! — заулыбалась и вскочила на ноги. — Где ты был?
— Знакомого встретил. Он, оказывается, тут по соседству отдыхает.
— А я уж было… — виновато глянула в трезвые глаза мужа. — Ну, теперь — пир! У нас с Дашкой для тебя дыня в холодильничке!
— Дыня! Дыня! — Дочь бросилась ее откапывать.
Полина поднесла ломоть ко рту и вдруг положила на место, почувствовав, что ее сейчас вытошнит. С чего бы это? А когда они пошли с Дашкой купаться, спросила:
— Даш, ты хотела бы сестренку?
— Не-а, — ответила она набитым ртом. — Давай братишку.
— Ладно, я подумаю, — рассмеялась. А про себя решила: «Назову Сашкой. Это, — и для девочки и для мальчика…»
Во время обеда Дашка то и дело теребит отца:
— Пап, а мы на велике сегодня катались! Пап, а вечером покатаемся? Пап, а ты пойдешь с нами?..
Володя пожимает плечами и принимается есть суп. Ест вяло, словно одолжение делает.
— Невкусный? — спросила и разозлилась на собственный тон — заискивающий и извиняющийся, будто она сама такой приготовила.
— Да нет, ничего…
— Знаешь, кого я сегодня встретила? Боровскую! Ту самую!
— Что она тут делает?
— То же, что и мы, — загорает. С каким-то фирмачом — у него вроде бы конгресс. А заодно ищет Дротова.
— Тут, на побережье? Ну и как — успешно?
— Вечером придет за адресом. Я ей обещала. Деваться было некуда.
— Обещала так обещала. — Володя пожал плечами, снова ушел в себя.
Полине стало не по себе. «Ему с нами неинтересно», — подумала с упавшим сердцем.
Странный какой-то сон. Будто лежит на пляже, шумят волны, шуршит галька, — и видит небо. Такое же глубокое и синее, как всегда, но только все исчерченное черными полосами. Это потому, что смотрит она на него сквозь ветви голых деревьев… Странно: деревья голые, осенние, а небо синее, июльское. Полина понимает, что этого не может быть — сейчас ведь лето! Но это — есть. Странно. Так странно…