- Не скажешь ему, снова? - риторически спрашивает Дитон, начиная накладывать швы, а я стараюсь не дёргаться.
- Думаешь, у него и без меня проблем недостаточно? - так же риторически спрашиваю я, задерживая дыхание перед каждым проколом. Он пытается отвлечь меня, и я чертовски благодарна за всё, что он делает. Ведь это действительно больно.
- Думаю, он имеет право знать, - вполголоса возражает он. И мы синхронно оборачиваемся на альфу, спящего на кушетке.
- Знать что? Что какая-то психованная дура преследует его? На его месте я бы сразу придушила без вопросов. Мало ли что.
- Я же не спрашиваю тебя, откуда ты знаешь, когда его в следующий раз ранят. Но ведь ты мне звонишь каждый раз? - Дитон сердит. Рассержен, но терпелив как всегда. Как должен быть терпелив хороший врач.
Он ставил анестезию, как обычно, и как обычно - она действует лишь наполовину. Нужно просто дотерпеть. Это ведь не в первый раз. Я потерплю. Его движения размеренны, неторопливы настолько, что мне хочется заорать - "Быстрей уже, блять!" В этой неторопливой размеренности и выражается степень его сердитости на меня.
- Ты знаешь кого-то ещё, кто умеет лечить оборотней? - шиплю я, выдавливая по слову между стежками. Алан пожимает плечом в ответ - я это вижу в отражении стеклянного шкафчика с лекарствами - и молчит, не ускоряя движений.
- Быстрей, пожалуйста, - взмолилась я.
- Успокойся, у нас есть ещё пара часов, перед тем, как он придёт в сознание, - с лёгкой улыбкой отвечает Дитон, и мне хочется взвыть от его профессионального сарказма, но, слава Богу, он не прерывается ни на секунду.
2.
Хейл очнулся в одно мгновение, сел, с жадностью втягивая побольше кислорода в лёгкие. Не сразу удаётся понять, где он находится. Пустырь, схватка, он почти выбрался, но кто-то отключил его глухим ударом сзади. Он всё ещё чувствует жар от оружейных разрывных пуль, врезающихся в тело, и не до конца осознаёт, что он больше не в тёмном подвале у мексиканских охотников. Он лишь обрывками помнил, как уходил он них.
Эта комната перенасыщена светом, он режет глаза. Дерек невольно щурится, беглый взгляд обшаривает помещение.
- Ты в Лос-Анджелесе, и в моём кабинете, Дерек, - раздался за его спиной знакомый голос, призванный успокоить, но не сейчас. Хейл всё ещё слышал другой. Точно другой. Такой мягкий, грудной, ласкающий, как у матери. Голос больше не был похож на сон, он казался реальным как никогда.
- Всё хорошо, никто не умер. Тише, большой волк.
С некоторых пор он ждал этих слов каждый раз. Потому, что каждый раз они оказывались правдой. Он просыпался и те, кто важен, оставались живы, словно это она сберегла их. На этот раз и голос, и запах остались в комнате и стали почти осязаемы. Но это не был запах Талии, как он предполагал.
- Где она? - спрашивает Хейл, всё ещё не до конца вернувшийся.
- М-м-м? - Дитон делает вид, что не понимает, о чём его спрашивают, вынимает из шкафчика в углу швабру, он собирается выполнять свои обычные повседневные обязанности. Но Хейл услышал, как запнулось его сердце на пару ударов.
- Я слышал голоса, - Дерек сделал попытку резво встать, не рассчитал сил, покачнулся и грузно осел на кушетку.
- Тебя хорошенько потрепали Калаверосы, постарайся не напрягаться, хотя бы до вечера, - невозмутимо произнёс советник. Он, отставил швабру в угол и подошёл к Хейлу, спокойно встретив грузный взгляд. - Здесь постоянно кто-то бывает.
Альфа снова дёргается, встаёт и снова у него не получается.
- Ты меня вытащил? - спрашивает Хейл.
- Не торопись, раны не полностью затянулись, - сказал Дитон вместо ответа, заботливо придерживая его плечо, принялся поправлять повязку на спине оборотня.
- Я не сошёл с ума. Тот голос, который со мной говорил - был женский, я это чувствую в воздухе, - Хейл повёл носом, прислушиваясь к присутствующим запахам.
Пахло лекарствами, кровью, спиртом, йодом, кварцем, металлом и болью. Пахло специфическим коктейлем из отчаянья, желания, страха, сочувствия и чего-то такого, что он не смог оформить в чёткую мысль. Слишком много ярких эмоций намешано в небольшой комнате, один человек просто не может переживать столько чувств одновременно.
Сильнее всего несло из-под ног. Хейл присел, следуя за запахом, провёл пальцем по полу, собирая чуть присохшие капли, растёр между подушечек и принюхался. Друид убрал не все следы.
- Здесь точно была женщина, - заявил он.
Дитон философски пожимает плечами, возвращаясь к ведру со шваброй, словно ничего особенного не произошло:
- Была. Эта девушка тебе жизнь спасла, не в первый раз, кстати. А ты заметил только сегодня, - и после слов Дитона Хейл ощутил себя глухим, слепым и глупым как новорожденный щенок. Сон который не был сном, и стал обманом. Ярость вскипела моментально.
- Кто она? - вскинулся альфа, адреналин придал ему сил, через секунду он уже рядом с советником.
Алан не чувствует себя предателем, он подумает, что наконец-то расставляет всё по местам.
- Человек. Но этот человек может забирать и отдавать жизненную силу у любого живого существа. Мы используем её, чтобы исцелять других. Она называет себя - Иванова.
- Как??? - переспросил огорошенный Хейл.
- Как командора из Вавилона-5. Хм, похоже, ты совсем не развлекаешься, и телевизора точно не смотришь. А, не трудись, - отмахнулся Дитон, не видя в лице альфы ни проблеска понимания. - По-настоящему добрые дела в названиях не нуждаются.
- Тогда зачем она прячется? - скептически произнёс Хейл. - Так и раньше было?
Дитон тяжко вздохнул, он порядком подустал за эти сутки. Хейл отнюдь не первый оборотень, которого Иванова ему притащила, до него привозили двоих из техасской стаи. И чёрт знает, как они оказались в этой части континента. Сейчас Алан хотел одного - закончить с уборкой и поспать хоть пару часов. Психологическая помощь в отношениях какой-то странной девчонки с альфой в его планы не входила.
Его проблема в том, что он по своей природе альтруист, будь она тысячу раз неладна. Как и эта глупая, храбрая девочка, может, поэтому они так привыкли и привязались друг к другу. Иванова, как и он - одиночка. И Алан в сотый раз хочет остановить себя, помогая ей устроить жизнь. Не он же виноват, что девочка настолько испорчена и искалечена духовно, что стыдится своих хороших поступков, прячась за бравадой, выставляя напоказ свою негативную сторону, защищаясь тем самым от окружающего мира. Не он же виноват, что загрубевший от жестокости и предательств альфа закрылся от всего мира и настолько эмоционально слеп, что не видит дальше своего носа.