Она усмехнулась и, кажется, на её глазах могла выступить скупая слезинка, но не выступила. Кажется, мама издевается, думая, что я всё ещё не могу существовать без её поддержки и опоры. Она думает, что я слабая и бесхарактерная тряпка. Возможно, так оно и есть, но я давно привыкла не обращать внимания на это.
— Общаешься с Руфью? — новый вопрос со стороны матери.
Стоит ли говорить, что я всё продолжала игнорировать её? Мне казалось, услышь я её голос — сразу наброшусь, как голодный медведь на примеченную жертву.
— Нет, мам, мы поссорились, — ответила сдержанно я.
— Ох, она такая хорошая девочка. Единственная нормальная из всех твоих подруг.
— Конечно, она не такая, как Саммер, — рявкнула я.
Глаза мамы округлились. Её всегда раздражал тот факт, что я постоянно поддерживала общение с ней, даже тогда, когда она строго-настрого это запретила. Мы всё равно говорили по телефону, в социальных сетях. Или даже через письма, которые она мне отправляла через своего знакомого, который жил в моём районе, но учился в её школе. Она познакомилась с ним на перемене и потом узнала, где он живёт и ей в голову пришла идея переписываться с помощью писем, потому что моя мама запретила садиться за компьютер и поставила на него пароль. Да, она была до ужаса принципиальной и правильной.
— Причём тут она?
И правда, причём? Почему именно она, а не одна из тысячи моих подружек? У меня их были десятки, так почему именно её я привела в пример? Кто знает, скорее всего, потому что уже несколько дней подряд я читаю дневник, где упоминается лишь её имя.
— Потому что она самая лучшая из всех моих друзей. Она, а не Руфь.
— Что она сделала? — поинтересовалась мама, имея ввиду, конечно, Руфь, а не Саммер.
— Она пыталась отбить у неё парня, — я вспыхнула. — Ну какое тебе дело, чёрт возьми?!
Мама вскочила на ноги, а отец, не сказавший не слова за это время, удивлённо посмотрел на меня.
— Да как ты смеешь так разговаривать со мной, неблагодарное отродье?!
На глазах навернулись слёзы. Ну вот опять. Я проиграла и она, довольная, смотрит на меня с дьявольскими огоньками в глазах. Пускай и лицо её удивительно бледно, а губы сжаты в тоненькую полосочку.
Её рука взлетает в воздух и приземляется на мою щёку с удивительным шлепком. Поражаясь её силе, я шатаюсь и делаю шаг в сторону, припадая к стене. Из глаз брызнули слёзы и я зажала рот рукой, чтобы не зарыдать навзрыд.
Мама сжала руку в кулак. Ноздри её трепетали, что говорило о самой высшей степени ярости.
— Уходи, — прошептала я дрожащим голосом. — Уходи немедленно!
— Эмили, — начала было мать, но я перебила её звенящем криком:
— Убирайся из моего дома!
«Иначе я убью тебя!» — закончила в мыслях и стала медленно оседать на пол.
Она пожала плечами и, обогнув меня, выскользнула в коридор. Папа присел рядом со мной и положил руку на плечо.
— В порядке? — коротко спросил он.
— Жить буду, — я выдавила из себя маленькую улыбочку, которая заставила его почувствовать себя лучше, я знаю.
Всё-таки за годы тренировки я стала контролировать себя лучше.
Мама выскользнула за дверь, не попрощавшись, а папа, коснувшись моего лба губами, последовал за ней.
И вот я снова в гордом одиночестве, снова зарёванная и теперь ещё избитая. И что же мне остаётся делать, кроме как не лезть за своим старым дневником, страницы которого я треплю уже несколько дней?
Я добралась до гостиной и достала его из шкафа. Пропустив несколько страниц (они были неинтересными и не несли в себе ничего полезного), я остановилась и стала вчитываться в строчки, хоть они и назойливо старались ускользнуть и расплывались от слёз, которые застилали мои глаза.
10.
Дневник! Саммер действительно самый интересный в моей жизни человек, и я ни за что не брошу её ни в какой ситуации. Сколько раз она уже успокаивала меня и внедряла в мой мозг мысль о том, что всё будет хорошо? Я жду не дождусь, когда настанет тот день, когда я смогу отплатить ей тем же. Нет, я не говорю, что хочу застать её в слезах, мне кажется, я испугаюсь и не смогу оказать ей нужную поддержку. Но как-то неправильно, что мне плохо практически всегда, а ей — никогда.
С мамой всё никак не удаётся наладить отношения, она всё ещё против того, чтобы мы общались. Ну как она не понимает, что я могу потерять настолько важного человека! Такие, как она, на дороге не валяются, и в прямом, и в переносном смысле.
Наверное, она стала моей настоящей подругой.
Сегодня я еле отпросилась у неё погулять, пытаясь соврать, что хочу встретится с Мэрион, моей очень старой подругой, мы были в одном лагере когда-то. Но мама не поверила мне и не хотела отпускать, пока я не разревелась и не стала вымаливать у неё разрешения. Конечно, я могла развернуться и гордо уйти из дома, но вряд ли меня впустили бы обратно. Однажды я провела в подъезде всю ночь, потому что не убрала квартиру, как обещала. Моя мать сказала, что если я не хочу убираться, значит уборка не важна для меня, а если не важна, то и на квартиру плевать, ну, а если плевать, значит, и жить мне здесь не стоит.