«Интересно, до скольких она допрыгает?» — думает Жека.
А вот гурьба мальчишек гоняет во дворе футбольный мяч. У них на заставе тоже есть футбольный мяч, и ворота стоят. Солдаты иногда играют в футбол, но Жека с ними не играет. Он только смотрит и болеет то за одну, то за другую команду. Сам не может разобрать, за какую больше — ведь и в той и в другой его друзья. Но то солдаты, а тут мальчишки, такие же, как и Жека. Жека застывает на месте и не может оторвать от них глаз. И мама не поторапливает его, а стоит рядом и терпеливо ждёт.
— Гол! — раздаётся радостный вопль мальчишек.
И Жека тоже кричит:
— Гол! — И прыгает.
— Ну, пошли, сынок, — напоминает мама.
В столовой за столиками сидят офицеры. Жека по погонам узнаёт: вот майор, как и его отец, вот капитан, вот два лейтенанта… А за одним из столиков — молодая женщина с девочкой. Жека с мамой подошли к ним.
— Извините, вас не Леной зовут? — спросила мама.
— Леной, — удивлённо ответила женщина.
— А меня — Наташей, — сказала мама. — Мы с сыном сегодня прилетели, и теперь мы ваши соседи.
— Очень приятно, — улыбнулась женщина. — А это моя дочка Мариша.
— Жека, познакомься с тётей Леной и Маришей, — сказала мама.
— Здравствуйте! — сказал Жека, но Марина ничего не ответила и прижалась к своей маме, словно хотела спрятаться за её спину.
— Совсем она у меня дикарка, — пожаловалась тётя Лена. — Растёт одна, без сверстников.
— Вот и мой сын тоже, — сказала мама.
А тётя Лена пригласила:
— Садитесь, пожалуйста, с нами.
Жека обрадовался. Он сидел и потихоньку разглядывал Марину. Она немного была похожа на свою куклу: светлые волосы, красное платье, а в волосах большой красный бант. Марина глянула на Жеку и отвернулась. А Жеке вдруг стало очень весело. Повар в белом халате, из-под которого виднелась военная форма, подал им борщ. Жека очень любил борщ, но сейчас ему было не до еды. Ах, как ему хотелось сейчас придумать что-нибудь такое, чтобы Марина тоже развеселилась.
— А у нас на заставе Гена готовит тушёнку с рожками, — сказал он и, приставив к голове пальцы в виде рожек, тоненько, пропел: — Бе-е!
Марина прыснула, и борщ потёк у неё по подбородку.
— Мариша! — укоризненно сказала Маринина мама, вытирая ей рот салфеткой.
— Жека! — так же укоризненно сказала Жекина мама, но было видно, что они не сердятся.
После обеда, когда они вышли из столовой, Жека и Марина взялись за руки, шли по улице и хохотали, потому что всё вокруг было весёлым и смешным.
— А у меня есть шхуна. Не игрушечная, а настоящая. Называется «Малыш», — сказал Жека.
Марина не стала говорить, как мальчишка в поликлинике: «Ври больше!» Она серьёзно слушала Жеку. И Жека обрадовался. Он рассказал и про шторм, и про Малыша, в память о котором он назвал свою шхуну. Марина всё внимательно слушала. Жека подумал, о чём бы ещё ей рассказать, и сказал:
— А я умею преодолевать учебную полосу.
Жека вовсе не собирался хвалиться. Просто рассказывал, чтобы Марине было интересно. Марина опять серьёзно слушала, а потом сказала:
— И я умею.
— Ты? — удивился Жека. — Ведь ты девочка, а девочки не бывают солдатами.
— Мой папа говорит, что я не обыкновенная девочка, а пограничная, — сказала Марина.
Жекина и Маринина мамы собрались в универмаг.
— А мы не пойдём, мы будем играть! — сказал Жека.
— Мы останемся в гостинице и будем играть! — сказала Марина.
Мамы переглянулись, подумали и ответили:
— Играйте, только не очень шумите, а то Мария Ивановна рассердится.
Они и не шумели. Зачем им было шуметь? Шумел шторм, грохотал гром и сверкала молния, когда Жека поворачивал выключатель и включал свет. Они с Мариной и её дочкой Катей плыли на шхуне. Шхуной была одна из кроватей, но это не имело значения, потому что Жека представлял себе настоящую шхуну. И шхуна эта не лежала, завалясь немного набок, на песчаном берегу, а неслась по бурным океанским волнам. Спинка кровати вполне заменяла штурвал, матрац — палубу, а трюм разместился под кроватью. Опять Жека был и капитаном, и рулевым, и матросами. Этот смелый и дружный экипаж уверенно и ловко вёл шхуну сквозь шторм и бурю. Марина с завёрнутой в одеяльце Катей были пассажирами. Катя от страха закрывала глаза и жалобно пищала: «Мама», а Марина успокаивала её. Марина так же, как и Жека, не боялась ничего. Ведь она была не обыкновенной, а девочкой пограничной. А потом из бурных волн вынырнул Малыш и закричал Жекиным голосом:
— Лево руля! Лево руля! А то налетите на скалы и разобьёте шхуну!
Вернувшиеся из универмага мамы долго не могли угомонить преодолевающих штормовые волны путешественников. Ведь утихомирить шторм не по силам даже мамам.