– Я словно заново родилась, – сказала она, отвечая на мои поцелуи своими, совсем уж какими-то целомудренными, почти детскими поцелуями. Стеснялась.
Я положил ей горячую запеканку, налил компот. Себе – водочки.
Она сняла с головы полотенце, распустила мокрые волосы.
– Значит так, Игорь. Или ты веришь мне или нет.
– Верю! – Я даже не дал ей договорить.
Она подняла на меня свои глаза, задержалась долгим взглядом, словно исследуя меня, пытаясь понять, искренен ли я.
– Мы с Колей, моим мужем, поругались. Понимаешь, наш брак в последнее время напоминал некую договоренность… Словом, мы жили каждый своей жизнью. Уверена, что у него были другие женщины, а может, одна, не знаю. Но выглядел он вполне счастливым, довольным жизнью. Наш бизнес… Когда-нибудь я расскажу тебе о нем более подробно, чтобы ты понял, откуда взялся начальный капитал и все такое. Но сейчас тебе важно знать, убила я его или нет. Так вот, мы жили под одной крышей, но у каждого была своя жизнь, я уже сказала… Господи, мысли расползаются, как нитки. Никак не могу сосредоточиться.
– Успокойся. Не хочешь, можешь сегодня вообще ничего не рассказывать.
– Я расскажу, что помню. Мы ругались с ним из-за ребенка. Он никак не хотел, чтобы я взяла ребеночка из детского дома. А я очень, очень хотела. Он считал, что это полный бред, что ребенок может быть с дурной наследственностью. На что я сказала ему, что неизвестно еще, какая у нас с ним наследственность. Думаю, это его задело, он начал что-то там говорить о том, что у него в семье все были приличные люди. Меня же в этой нашей, если так можно выразиться, беседе взбесило то, что он залез в мой компьютер, что посмотрел историю, понимаешь? Историю моих сетевых интересов! То есть ему, оказывается, было интересно, чем я живу, чем интересуюсь! А меня просто как током ударило! Я же не шпионю в его ноутбуке, не подслушиваю его телефонные разговоры. Да мне вообще безразлично, чем он занят. Больше того, меня все чаще и чаще начали посещать мысли о разводе, о том, что надо уже что-то решать. Я и в тот вечер ему тоже сказала, что это ненормально, что хватит уже играть в семью, что все знакомые уже знают, что у нас нет семьи, что все это фикция. Но для него было важно, чтобы его считали семейным человеком, и это при том, что мы все реже и реже стали бывать где-то вместе. Да вообще почти никуда уже не выходили. Я даже в театр ходила одна или с приятельницами. Коля не любил театр.
Я слушал ее, не перебивая, хотя вопросов было много, я едва сдерживался, чтобы их не задать. И главный: почему же не разошлись до сих пор? Все те доводы, которые она приводила, были какими-то несерьезными.
– Может, ты обидишься или просто не поймешь меня… – вдруг сказала она, – но, вероятно, я боялась стопроцентного одиночества.
– Это как?
– Мы встречались с тобой не так уж и часто. И я могла напридумывать себе о твоей жизни все, что угодно. И, конечно, я была уверена, что ты женат. Потому что такой мужчина, как ты, просто не мог быть одиноким. И вот когда впереди целая неделя ожидания свидания и ты совсем одна, в пустой квартире… Это как-то страшновато. А так… Я в своей комнате смотрю телевизор, Коля – в гостиной, можем поужинать вместе.
Я открыл было уже рот, чтобы спросить о характере их отношений, как она теплой ладошкой прикрыла мне рот.
– Мы не спали с ним уже несколько лет. Совсем. У меня два года тому назад был любовник. Молодой, его звали Тагир. Я влюбилась в него. А он женился, и я за один вечер постарела лет на пятьдесят.
– Это был тот самый вечер, когда мы познакомились? – промычал я через ее ладонь.
– Да, и хватит об этом.
Она склонилась надо мной и нежно поцеловала меня в губы.
– Мне до сих пор стыдно за тот свой поступок. Вела себя, как идиотка. Совсем не соображала, что делаю.
– А тогда, когда твой муж… когда его убили… Что ты помнишь, кроме вашей ссоры?
– Помню, что для себя приняла решение расстаться с ним, развестись. Вот только не продумала еще, где кто будет жить. Я знала, что Коля тоже привязан к нашей квартире.
– А ты не хотела жить со мной?
– Не могла об этом мечтать, – прошептала она. – Говорю же, была уверена, что ты женат. Я даже рисовала себе портреты твоих жен… блондинок, брюнеток…
– Что было потом?
– Кажется, я крикнула ему, что наш дом стал для меня тюрьмой, что я здесь задыхаюсь, что я хочу уже чем-нибудь заняться.
– Ты нигде не работаешь?
– Нет, и это меня тоже не красит. Мне было стыдно сказать тебе, что я – опасный человек, что меня нельзя подпускать к цифрам, что я чуть не разорила нас с Колей в свое время и что, если бы не его мозги… Короче, я много раз представляла себе, что мы разговариваем с тобой, что ты задаешь мне вопросы, а я отвечаю. И вот мои же ответы меня же и убивали. Ведь я ничем серьезным не занималась. Жила в свое удовольствие, тратила деньги, которые зарабатывал мой муж, я даже не всегда сама готовила ужин, последнее время нам приносили из ресторана. И получалось, что я как бы никто. Просто женщина.