- Рассказывай, что случилось? – склонилась ко мне Ленка, когда Витю отвлекла секретарша из отдела кадров. – С начальником не срослось?
- Он меня завтра на работу вызвал. Не приду – уволит. Не справлюсь – тоже.
- Сурово, – присвистнула подруга. – А он про твоего сына знает? Может, на этом сыграть?
- А что я скажу? “Ой, простите, у меня сын, не до вас тут с вашей работой”? У меня денег нет почти, хотела Борьку на праздниках на аттракционы сводить, самой еще ремонт этот доделывать, ты же видела, что у меня там творится…
Ленка помолчала-помолчала и подтолкнула ко мне свой бокал с шампанским.
- Тогда у тебя один выход на сегодня. Выпить.
- Мне работать завтра, – напомнила я ей.
- Твоему Маркову тоже, но его это не смущает.
Оглядываюсь на начальника и вижу, как тот прикладывается к новому бокалу с ядрено-коричневой жидкостью, отставив в сторону пустой.
Ну и прекрасно. Работники же должны равняться на начальство, верно?
Уже смело беру Ленин бокал и выпиваю залпом почти половину. Подруга опять присвистывает, но не говорит ни слова.
Скажете, зря? Правильно скажете!
Естественно, выпила я еще и на голодный желудок. Голова закружилась мгновенно, ноги начали ощутимо подгибаться. Чувствую, что глаза потихоньку закрываются, но вспоминаю про начальника и усилием воли остаюсь в сознании. На глаза попадается миска с оливье, и я тут же начинаю его поглощать.
Трудно вспомнить, когда я последний раз пила алкоголь. Каждый праздник обходился малой кровью в виде соков и газировок – Борька в силу своего возраста был крайне любопытным, и я все время боялась, что он съест или выпьет что-нибудь не то. Или не дай бог вообще разобьет.
Лена вскоре упорхнула танцевать, а я отыскала взглядом официанта с бутылкой и попросить повторить. Второй бокал пошел уже бодрее, а третий так вообще на ура. Миска с оливье стремительно пустеет, голова почти не соображает, зато на душе так хорошо!..
Решила оставить Вите хоть что-то и принялась за суши, но много в меня уже не влезло. Так что последовала по примеру Ленки на танцпол.
Стоим, отплясываем, коллеги вокруг что-то рассказывают, смеются, кто-то даже снимает… Вот тут в мозгах немножко прояснилось. Не хватало еще, чтобы меня в таком виде снимали, и так дома хроники с института и школы достаточно. Потихоньку пробираюсь между танцующими, по пути подхватываю со стола свой бокал и, шатаясь, иду к выходу. Про пальто, конечно же, вспомнила уже у лифта. Пришлось тайком возвращаться, хорошо хоть вешалка рядом с дверью.
Глоток морозного воздуха оказался лучшим событием за этот вечер. Остановилась у выхода из офиса, дышу полной грудью, даже похолодевший бокал приложила к виску. От облегчения чуть не застонала. Хорошо-то как… Вот только голова все еще кружится, и ноги как ватные. Чувствую, завтра мне будет ой как паршиво…
Двери в здание офиса открываются, отпихивая в сторону мокрую снежную кашицу, которая летит прямо на мои сапоги, и на пороге показывается…
Ну кто бы сомневался!
- Прошу прощения, – без тени раскаяния бурчит Константин Александрович. Мрачно смотрю на него исподлобья.
- Можно подумать, вам действительно жаль, – недовольно бормочу в ответ. Начальник все слышит, неторопливо оборачивается. Я замираю, ожидая последствий, но вижу только насмешливую улыбку да лукавый блеск в надменных глазах.
- Кристина Олеговна, а сколько вы выпили?
- Законом не запрещено, трудовым кодексом тоже.
Говорить правду отчего-то совсем не хочется, а он особо и не требует.
- Согласен. Просто поинтересовался, вы так лихо плясали там, наверху, вот и захотелось узнать, какой должна быть доза алкоголя, чтобы дойти до такой кондиции.
Голос едкий и вкрадчивый. Потихоньку закипаю, но каким-то чудом остаюсь на месте, опрокидываю в себя прихваченный из зала бокал с шампанским и перехватываю его за ножку наподобие указки. Пистолет бы пригодился больше, но чего нет, того нет.
Задним умом понимаю, что на рожон лучше бы не лезть, но меня уже понесло.
- Константин Александрович, а вам не кажется, что это не ваше дело? Сколько бы не выпила, я имею на то полное право. У меня был крайне тяжелый день, и, при всем моем к вам уважении, обсуждать с вами мои же поступки мне не хочется.
- А я и не прошу, – все так же мерзко улыбаясь, отвечает начальник. – Но вам завтра работать, и, по-моему, на сегодня вам уже хватит.
Не успеваю ничего ответить, только угрожающе шагаю в его сторону, как тут ноги не выдерживают и подкашиваются, в глазах темнеет, лечу в грязно-серый сугроб и в последний момент все же оказываюсь подхвачена за руку. Выпрямляюсь с трудом. Константин Александрович стоит рядом с выражением крайнего беспокойства.