- Одними путами места и события повиты! Столица, Первоградье, Дмитрий да Владимир – цепь единая. Непоправимое вчера содеялось, опасаюсь, что не можно более духов тревожить, ибо….
- Замолкни же, наконец, иль обратно в клетку посадить велю! Ещё ритуала твоего не хватает тут! Ответов у тебя просили, чёрт безрогий! Никаких больше призывов или колдовства со стороны твоей терпеть не стану, а ежели прознаю – в петлю у ворот повешу! – Ермолай взбеленился.
- Токмо обряд мой возымел действие. Ненависть чёрная и есть ключ к завершению битвы начавшейся. Двое их было – противники они. Ворог первого, недруга собственного ненавидит люто, но лишь вместе им под силу войну прекратить, противостояние и своё завершая….
- Кто это «они»? Хватит тень на плетень наводить! – вставая с колен, посадник отряхнулся.
- Видимое есть не так, как вы узреть сумели. Одного за другого приняли, как и второго за третьего, но в случаях обоих – обман всё!
- О чём ты, Мефодий? Ясно как день – Владимир убивцем оказался да отца родного со свету сжил! – Яков Максимович измял бумагу, сурово сжимая кулаки. – А если и он духом обратился, то….
Офицер не успел договорить, обнажая меч на звуки брани и женского крика снаружи.
В дверях явился гонец, окровавленными пальцами рьяно стискивая цепочку с крестом, словно уберегающую от гибели неминуемой. Парнишку трясло, по скулам стекала маслянистая живица, короткие волосы пропитались потом, неся следы немалого, вмиг покрытого расстояния, наверное, неспроста оставленного позади.
Посыльный накренился, хрипя во всю силу:
- Бе…беда! Полчища с севера пришли и…и…. Поздно – смяли Гордость! Всё, Ермолай Филиппович, к рассвету в Первоградье явятся…. Бе…бе…бегите…. – глубоко вбирая воздух он закатил глаза и рухнул замертво, раздробленным затылком обагряя стену.
Яков Максимович опрометью вынесся на улицу, укрываясь ладонью, обращаясь в северную сторону.
Украшенное звёздами небо наливалось алым тоном полыхающего над Гордостью зарева, которое впитывалось в продранные облака подобно молоку из опрокинутой крынки. Эфирный ветерок доносил отрывистые запахи палёной плоти да гари уничтоженного бастиона, углями развалившегося под нажимом завоевателей.
Переполошённый посадник устремился вдогонку, замирая перед рдеющейся гладью, каковая печью раскалялась на глазах. Не роняя слов по ветру, он поднял измятый кубок, валяющийся в густой пыли, и рукой проник сквозь реющий на входе гобелен, вытягивая полупустую бутылку, сохранившую остатки рубинового мёда. Ермолай залпом осушил исполненную второпях посудину и, читая молитву полушёпотом, медленно перекрещивался, мотая головой, будто не желая принимать факта, что войска Тельво всё-таки прорвались за территорию некогда неприступной крепости, в непокорность коей он веровал до последнего. Понапрасну.
Глава восьмая
Глава восьмая
I
Рдеющая мга пульсирующими облаками с первого захода сломила сопротивление густых ветвей, отмахивающихся от опостылевшей жарыни, которая постепенно остывала, будто забытая на столе трапеза, ставшая гнездилищем для полнотелых мух. Солнечный свет, водопадом льющийся в глаза, скрылся за горизонтом, а весёлое пение птиц почти умолкло, доносясь лишь издали, робко перебивая шелест неугомонной листвы. Увлёкшийся созерцанием природы Борис даже не заметил, что обступающее пространство окунулось в тёмный омут ночной стихии, делаясь таинственным и недоступным, зачав в глубочайших недрах новые тайны, обречённые раскрыться с рассветом. Мужчина окончательно запьянел, лишившись возможности внятно ответить на вопрос: какое же сейчас время суток? Он и понятия не имел, когда именно проснулся, однако по кутающему ознобу и освежающей прохладе стало ясно – надвигается поздний вечер.
Лагерь остался позади пару часов назад. Снаряжённая кавалькада передвигалась плотным лесом, следуя узкими тропами, пронзаемыми с боков сухими лапами кустарников. Всадники постоянно спускались и, перешёптываясь, ступали пешком, не спеша, выполняя главную задачу данную Раэнмом: оставаться незамеченными.
Солдаты двигались молча и настороженно, готовые в любой момент обороняться. Во главе колонны шли конники, затем пешие воины, а замыкали лязгающую чешуёй змею малочисленные стрелки, старательно берегущие хрупкие луки. Борис находился рядом с Емутретом, завистливо пожирая взглядом впередиидущих всадников, косясь всюду, до сих пор опасаясь быть разоблачённым. Он всё также боялся ножа в спину, но склоняющие головы бойцы точно бы присягнули ему заочно, за что Борис тайно благодарил Раэнма, мастерски разрулившего мифический конфликт меж двумя группировками, без вмешательства третьей стороны не могущими разделить рентабельную точку, приносящую тысячапроцентную прибыль.