Пересиливая выгравированную годами привычку хамить каждому, чей кошелёк по меркам богатея тощ, мужчина процедил сквозь сито зубов, пренебрежительно поджимая губы:
- Раз т…. – внезапной неловкой паузе аккомпанировало цоканье Влада, а затем, он натужной попыткой продолжил неуверенное выступление – Вы говорите со мной, значит….
Ветхий табурет раскололся в щепки, не выдержав ярости воина вскочившего в гневе. Распалившись, ратник оголил меч, подспудно укрощая бушующую злобой кровь:
- Послушай, парень, меня от расправы только нагрудник твой и сдерживает! А ну живо говори: кто таков и откуда вещицу это взял? – суровое лицо пожилого вояки исполосовали шрамы морщин.
- Ну а вдруг запамятовал я, или скажу что-нибудь «резко»? – Влад повернулся и жестом заключил финальное слово в кавычки.
Офицер вмиг переменился и довольно улыбнулся, словно обрадовавшись:
- Тогда Прокопий, упомянутый давеча, розги в соли вымочит и драть тебя будет, что козу из хлева церковного, пока зенки не выскочат!
- Воу-воу! Ладно! Но мне гарантии нужны – восставая, Владислав прильнул к решётке.
- Бога не всуе названного помощь тебе надобна, чтобы я в сказки твои поверил! Казематы оттого и не заселены, что…. – визитёр свёл брови, прислушиваясь к разгорающемуся на улице переполоху.
Резкие удары колокола громом грянули средь пустующих камер, ползя щекочущей вибрацией по шелушащейся коже ледяного камня.
Влад обоими ладонями стиснул прутья, принюхиваясь:
- Пожар там что ли? Что за паника?
- Быть не может, я едва в день уложился, а они…. Как же? – говоря будто бы сам с собой, убелённый сединами офицер суетливо осмотрел стоящий подле стол и скрылся в дверях коморки, которая находилась позади него.
- Да какого хрена происходит? – вопрос Влада затерялся в крепнущем тревожном шуме, заполоняющем вены тюремных коридоров.
Снаружи влетел полный мужичонка, бегающими глазами недоумённо выискивая тюремщика. Его подранная ряса спускалась ниже колен, перетягивающий мамон канат узлом на пупе держал шаровидное брюхо, которое складками у подбородка упиралось в голову. Взмокшее лицо расплавленным желе сползало по черепу, сальные волосы слипшимися водорослями облепляли скулы, а раскрытый рот пыхтел закипающим самоваром, словно загнанный бутуз бегом спустился с десятого этажа.
Не находя стражи, пузан выпалил:
- Где, где Яков Максимович? – подобно зверю он вцепился в решётку, тяжёлым жарким дыханием обдавая заключённого.
Владислав только смерил взглядом пожаловавшего толстяка, высокомерно косясь.
Пока между выходцами из разных слоёв общества зрел конфликт, в казематы вертался Яков, который волок опоясанную холщёвой тряпкой охапку корявых клинков да походящих на кувалды молотов, швыряя под ноги оборванцу связку проржавленных сырым зловонием ключей.
Воин ничуть не удивился упревшему мужу в скабрезной одёже, и со стороны могло показаться, будто ждал именно его:
- Что, Пахом, пало Первоградье? – острое лезвие меча, у гарды схваченное матово-красными пятнами, натянутой струной рассекло прогнившую материю, из коей вывалилось непригодное для сражений оружие.
- Да как воды отхлебнуть! А ежели не спалили, то всё одно сил хватит! Полчища там, у стен наших, видать с вод пришли! – Пахом мигом сцапал покрытый язвами клинок, довольно улыбаясь.
- От ведь черти островные! – ссаживая кулак о стену, Яков Максимович негодовал, - Ты, Лжевладимир, мечом ли, палицей владеешь?
- Битой…. Булавой…. Как она там? Кувалдой, точно! – меняясь в лице на каждом слове, Влад бурчал под нос названия всякого предмета, о каком доводилось слышать ранее.
Тучный мужчина и офицер переглянулись:
- Клевец это, дурень! Сам ты – кувалда! Вот ведь дубина стоеросовая! Поди из плотников будешь, окромя топора да кувалды не видал ничего? – Яков нелепо кривлялся, со свистом в горле смеясь услышанному, стараясь сдержанно продолжать сквозь хохот – П…п…полно! Отпирай невольника!
- Да неужто так можно, Яков Максимович? – сглотнув, Пахом побледнел.
- Не из наших мужиков он – больно нежен! Шутка ли, розог испугался! Гляди мне, парень, едва замах твой почую – начисто головушку с плечей снесу! – шуточный тон вояки походил на издёвку, скрываясь за решительным взглядом.
Трясущимися пальцами Пахом поднял ключи и вопрошающе глянул на Якова, который только утверждающе кивнул.