Недавняя внутренняя борьба и страх протиснуться сквозь решётку консервативности – угасли, ставя основной целью выживание, по определению требующее жертв со стороны пытающихся его оспорить. Мужчина прозрел: церемонии натуг раздать очередной шанс – излишни, и только грубая сила предупредит последующие покушения на жизнь, смертью внушая повиновение. Рабский офисный труд вручил Борису рваный шрам, вонзившись ядом когтей рутины, которые отравили кровь ненавистью вследствие привычной для белого воротничка беспомощности, помалу вытесняющей все человеческие инстинкты и позывы, сменяя те единственным желанием – ощущать свободу. Она игриво манила и словно ожидала случившегося. Муки, издевательства, благополучно нивелируемые стоическим терпением и непоколебимой твёрдостью, в конечном счёте, увенчались успехом, даря мученику заслуженное божественное благословение – безграничную возможность отыграться. Ощущая приближение полного объёма барышей от судьбы, Борис стремительно перевоплощался, на глазах делаясь тем, кого презирал и сторонился на протяжении всего прошлого существования, видевшегося ныне – никчёмным и напрасным, точно потуги Влада избежать кары.
III
Обещанное подкрепление явилось с севера, чёрной тенью грозовой тучи затягивая трепещущие жизнью просторы, которые немедля увядали, чуя пробивающийся из-под панциря процветания росток порчи.
Борис, свесивший ноги с выступающего камня бастиона и не заметил подходящего воинства, думая о скором захвате ближайшего городишки.
В мыслях самозванца грядущая баталия выглядела как зрелищный показ премьеры на экране кинотеатра: Первоградье наверняка готовилось отражать натиск, торопливо кипятя гигантские чаны ароматной смолы и запечатывая ворота колдовскими рунами, сулящимися сдерживать негативную энергетику агрессоров. Местный правитель бросился наутёк вместе со свитой, прихватив набитые до отказа золотом сундуки, или гордо стоял меж боевых штандартов, которые величественно развивались на прохладном ветерке, демонстрируя отвагу несокрушимого войска.
Хотя открытого столкновения избежать было невозможно, мужчина не страшился очередного вихря кровавой гибели, забирающего даже искуснейших бойцов, и льстился на выжженный фатумом узор, заботливо ограждающий непроницаемым щитом своего владельца. Отметина затуманила разум Бориса, навязав лживую ощутимость бессмертия, которую всеми силами преследовал приспешник кончины, подспудно норовящий наказать наглеца наложившего лапы на личный реликт божества мира усопших.
В переплетающиеся с реальностью думы неосторожно ворвался Раэнм, кулаком пробивая себе грудь:
- Собираться, Тельво, наша армия на подходе – поклонившись, Емутрет скрылся по винтовой лестнице.
Перепуганный Борис едва не оконфузился, рискуя остаться без единственного комплекта нижнего белья. Сверкнув, призрачная тень командира исчезла точно так же как и появилась, облаком испаряясь в спиралевидном спуске каменной башни. Насилу уняв вибрацию под рёбрами, мужчина таки выправился и посмотрел на север, растягивая края губ довольной улыбкой.
Гигантский озлобленный ёж монотонно сиял тысячами заточенных игл, копотливо переползая дороги и маршируя к крепи. Лесные заросли пик да широкая листва щитов проржались одиночными изваяниями осадных орудий, которые уныло скрипели старыми костями уставших от сражений тварей, по привычке идя на привязи за терзаемым муками Тантала хозяином. Издалека колонна варваров виделась огромной пустынной змеёй, вьющейся и уплетающей всё на своём пути.
Голова зверя жадно поглотила крепость, туловище умело юркнуло сквозь вездесущие прорехи, а чешуйчатый хвост бережно обернул Гордость, словно измученная дорогой рептилия устроилась на привал, купаясь в ласкающей теплоте нежных касаний светила.
Борис приказал Раэнму самостоятельно проверить готовность орды, дабы не опростоволоситься скудным нечленораздельным мычанием, лично беседуя с командиром безумной шайки, намеренной по мановению пальца безрассудно спалить любой выбранный на карте город.
Те несколько минут пока Емутрет совещался, чудились мужчине преступно длительными, ибо закравшаяся мысль изобличения травила изводящуюся жаждой господства душу. Однако вопреки опасениям бритоголовый здоровяк вскоре показался, с тем же непринуждённым видом информируя лидера. Разутешенный Борис жарко отреагировал на рвущихся в бой ратников, но внимая внутреннему голосу, наказал повременить до вечера. Подоспевшие воины пополнили ряды триумфаторов и покорно выждали момента, единой мрачной тенью шествуя по бескрайним просторам к Первоградью.