Зелёные равнины, тревожимые проплешинами фермерских угодий, плавно перетекали в сплошные пшеничные поля, где небольшие редкие холмы окрашивались нежно-розовым цветом закатного неба, напоминая пышные груди эффектной дамы в годах. Мелкотравчатые перепаханные земли шелестели упругим ворсом молодых сорняков, тянущих жизнь из болезненных деревьев да истерзанных ветрами кустов, каковые натужно изгибались, глуша предсмертным скрипом.
Вскоре, необжитые места стали теряться среди плотного сырого сумрака, укутывающего туманом пустующие тельца деревянных хат, незаметно сменивших волнистые переливы степей. Кругом очутились оставленные на поругание супостатам домишки, которые мертвенной тишиной встречали неприятеля.
Горе-вожак плёлся в сопровождении Емутрета, следуя за гарцующей стаей увеселённых выпивкой конников. Далеко впереди пропадал отряд разведчиков посланных Раэнмом для высматривания следов засады, кая могла таиться внутри безнадзорного посёлка.
На сей раз, Борис позаботился о должной безопасности и распорядился приставить к себе латников, дабы в разгар бойни не повторилось казусов коснувшихся предыдущего вождя сумасбродного войска. Проклятый меч оттягивал пояс, а кольчуга сгибала кости, отчего мужчина априори прекратил холить надежду на собственные силы. Он двигался дальше под оживлённое ржание лошадей, размеренный лязг тысячи ног и преданные взгляды телохранителей, чуя предвкушенное молчание, разбавленное отрывистыми фразами перекликающихся бойцов, которые явственно сквернословили до самой цели.
Едва заприметив городище, Борис с тревогой затаил дыхание, видя величественный каменный монумент, отвергающий вероятность скорого захвата.
Первоградье ютилось на гигантском холме, с какового земляными червями курчавились десятки стёжек и дорог, соединяющихся после в машистый тракт, чёрной вьющейся лентой уходящий в сумерки. Сопку занимал одинокий замок, вокруг коего располагался рабочий посёлок, старательно обнесённый палисадом. Могучие стены крепости упирались в цилиндрические башни, где ярким мистическим свечением пылали сигнальные огни, бесплодно выпрашивающие подмоги у разорённых войною земель.
Ползя кверху, в цитадель, маленькие домики словно преображались, из засосанных грунтом мазанок творясь гордыми бревенчатыми теремами и миниатюрными крепями с каменной кладкой, отчётливо видимой на фоне отсветов факелов да масляных светильников. Разномастные строения облепляли Первоградье точно паразиты сочный кленовый лист, тайно стремясь внутрь добычи, алча оказаться за несокрушимыми глыбами стен.
С каждым шагом Борис лицезрел твердыню всё отчетливее, наблюдая мечущихся по улицам людей, которые скоро заполняли форт, растворяясь в распахнутых хозяином вратах. Удирающие фигуры без следа исчезали под тёмным полумесяцем арки, однако солдат или иных ратников, способных обороняться – не было заметно.
Бездонные норы рудников волнительно выдыхали пар в мозглый вечерний воздух, отчего казалось, что Первоградье трусливо трясётся, чувствуя сверхъестественную волю нового повелителя, во власть коего, возможно, пристанет неотвратимо ввериться.
Войска скорёхонько обступили палисад, боевыми построениями заняв позиции подле шипастой изгороди. Рассекающие ветреные порывы лезвия торопко выныривали из ножен, блеща заточенной сталью и издавая протяжный свист, зазывающий близящуюся непогоду. Ненастье вмиг охладило прогретые солнцем степи, которые до последнего момента разносили по засыпающим просторам лёгкие благоухания высушенной травы, а собравшиеся над градом тучи принялись безмолвно ожидать начины.
Косящиеся от вихря ворота отперли проникшие внутрь разведчики, радостно приветствующие лидера-Тельво, услужливо кланяясь и кладя кулак у сердца:
- Ди́рикома! Са́ну се́ ова́гото, э́но…. – обёрнутый в чёрную ткань лазутчик затих, видя угрюмеющего Емутрета.
- Э́но? – не выдерживая молчания, Раэнм озлобленно рявкнул.
- А́мит те́не го́кино – ту́есто! – докладчик только разостлал руки, обречённо пожимая плечами.
Емутрет сглотнул.
Не разобрав ни слова, Борис шкурой почуял напряжение, нетвёрдо обхватывая рукоять своего оружия. Он мялся, видя дезориентированного вояку, однако нутро, или надобность покончить со всем этим подстёгивали интерес:
- Ну, что он сказал?
Командир неопределённо усмехнулся:
- Говорить, нет там никого!