Глава десятая
Глава десятая
I
Борис наблюдал, как отставшие от стаи насекомые перебирая лапками, неслись в запечатанный муравейник, который накрепко затворил каждое входное отверстие и ждал непогоды. Довольный собой мужчина презрительно взирал за лишённым храбрости людом, отчаянно лезшим на ворота, и был готов отдать команду к нападению, однако терпеливо оттягивал расправу, упиваясь духом посеянного ужаса. Он явственно представлял режущий свист тетивы, скорый единовременный залп заточенных снарядов и чёрный ливень разящих стрел, насквозь пробивающих мечущихся у стен людишек.
Позади из лачуги доносились отрывистые вскрики брошенной на растерзание девы, которая против воли предавалась ласке поочерёдно вваливающихся в хату солдат, ватага ких толпилась близ разграбленного и вытоптанного огорода. Обезглавленных кур усердно ощипывал полнотелый воитель, а павший от руки Бориса крестьянин уже догорал в очищающем пламени вместе с несколькими седовласыми мужиками, смердя палёной плотью до небес.
Скалясь, Борис осознавал всю жалкость беспомощных, спасающихся бегством людей, казалось бы, неповинных в творящемся хаосе. Но стоило ли спешить обелять их, вменяя презумпцию невиновности? Наверняка душа всякого из тех, кто пресмыкался подле замка, хранила сокровенные тайны и обладала уймой прегрешений, которые с течением времени позабылись, обращаясь лишь тенью постыдных деяний. Вероятно, оттого грешники так рьяно и пытались уцелеть, страшась нагрянувшего-таки возмездия. Они будто осязали нюхом, что являются причастными, как и незнакомцы, встреченные Борисом в прошлом, по касательной наносящие урон и случайно отравляющие его жизнь руша готовящийся остов, быть может, гениального плана.
Невольно доверившись мыслям о минувшем, мужчина узрел себя прежнего: пылкого юношу жгущегося горящими глазами, каковой шало давал отпор всякому негодяю, взявшемуся оспаривать титул прирождённого лидера….
Первый класс школы не стал для Бориса испытанием, а напротив, приблизил разгар огня тлеющей в груди самореализации, поощряя любознательность и колкость характера признанием среди многочисленных сверстников. Конфликтный подросток без труда выходил из себя, расплачиваясь бартером с любым противником провоцировавшим агрессию. Молодой человек частенько нарывался на неприятности и, пусть даже ведая о поражении априори, ввязывался в драку, получая солидную порцию малоприятного кушанья, за коей следовали длительные посиделки в кабинете директора и поучающие лекции, советующие выставлять обе щеки на всеобщее посмешище. Но, воспитательные беседы были тщетны. Борис и после стойко держал позиции, лишь однажды оступаясь: поколотив дитятко влиятельных родителей, щедро пополняющих скудный бюджет школы, он поставил под удар своё дальнейшее пребывание в родных стенах учебного заведения. Подобная выходка обошлась унизительными извинениями Анастасии Игоревны, которые хоть и уязвили сердце Бориса, но позволили удержаться в седле, властвуя уже более сдержанно и пассивно сражаясь до самого окончания старших классов.
Незаметно грянула долгожданная пора последних звонков. Потакающие любимым отпрыскам отцы да матери общими усилиями оплатили несколько беседок у реки в тихой части городского парка, куда выпускники торжественно направились по завершению ритуала прощания со школой. Сопровождать повзрослевшую молодёжь взялась классная руководительница и вырвавшиеся с работы родители, устроившие собственное застолье вдали от молодой компании. В честь празднества пошли заветренные бутерброды, малосольные огурцы, обильные пригоршни котлет и пара вёдер шашлыков, которую заботливо курировал охлаждённый мини-бар, старательно припрятанный в мутной воде среди камышей.
Пиршество вязалось узлом аперитива, пока грубый градус не свёл культурное мероприятие к банальной попойке, где разномастная еда становилась закуской, а предполагающееся чаепитие заменялось употреблением горячительных напитков совершенно иной природы.
В десятом часу вечера стемнело. Подвыпившая ватага поделилась на мелкие формирования, дабы вести горячие споры и шаткой походкой вяло исследовать окрестности, нелепо танцуя под общепризнанные хиты, напевая хмельными голосами набившие оскомину слова растиражированной песни.