— Ужасно банально, — согласилась я, отпивая кофе.
— Но мне всегда хотелось сделать это со своей девушкой.
— Почему же до сих пор не сделал?
Я забиралась на слишком личную территорию, но мне хотелось понять его. Может быть, услышать что-то такое, что заставит меня решиться — и попробовать.
— Не знаю, — он пожал плечами. — С другими женщинами мне эта романтичная ерунда в голову почему-то не приходила.
— А с Варей?
Илья застыл, но почти сразу овладел собой и аккуратно поставил чашку на стол.
Переставил ее на блюдце.
Положил рядом ложку и выровнял ее относительно края стола.
Рядом положил пакетик с сахаром.
Расправил салфетку и сложил ее вчетверо.
Положил с другой стороны от чашки.
Взял солонку и повертел в пальцах, разглядывая композицию перед собой, словно прикидывая, куда пристроить ее в этом натюрморте.
И поставил на место — так резко, что я вздрогнула.
Яркое майское солнце било в окна кофейни, играло бликами в прозрачной воде высокой узкой вазы, в которой стоял букет тюльпанов.
Запах кофе обещал бодрый день, счастливый май, бесконечную жизнь.
Звенели вилки о белый фарфор тарелок. Звонко откликались ложечки в чашках с зеленым чаем.
Смех и гул голосов висел в воздухе как сигаретный дым.
Но все это было на расстоянии миллиона километров от нашего столика.
Даже солнечный зайчик, отразившийся от ложки, которую я взяла, чтобы чем-то занять руки, казалось, двигался медленно, как тяжело нагруженный ослик, и прошло несколько секунд, прежде чем он долетел от окна до стены кофейни.
— Да, ты права, — сказал Соболев после долгой-долгой паузы. — Надо было с самого начала поговорить откровенно.
Мне вдруг стало страшно.
Он так серьезно отнесся к вопросу, что там наверняка случился какой-нибудь ужас. Он женился на Варе, она сошла с ума, он запер ее на чердаке своего дома и теперь она кричит там по ночам? Она покончила с собой, сбросившись со скалы, но никто в это не верит и думают, что он ее убил?
— Если не хочешь говорить, то не надо.
— Я хочу. — Он накрыл мою руку своей. — Так надо. Если бы мы встретились впервые, можно было бы узнавать о прошлом постепенно. Но мы познакомились, когда еще не были личностями в полной мере, никакие беды и тайны еще не оставили на нас следов. И чтобы понять, в какую сторону мы изменились, надо узнать, что произошло за это время.
Я сглотнула насухую. Быстро отпила глоток кофе, пряча глаза.
Не уверена, что я готова ему все рассказать. Не раньше, чем он расскажет свою часть.
Я и так достаточно пережила пустой болтовни соседей и знакомых, которые сначала видели растущий живот, а потом сразу меня без живота. И достаточно наслушалась советов, как вернуть мужа, когда стало ясно, что я живу теперь одна.
Мне показалось, что Илья ждал каких-то слов от меня. Но не дождался и продолжил.
— Еще я хочу как-то оправдать свою настойчивость. Ты меня запомнила со школы как безумного сталкера, который годами не оставлял Варю в покое. Вполне имела право испугаться, что я и тебя буду так же настойчиво преследовать.
— Ты и преследуешь… — бледно улыбнулась я. Но пока мне это нравится.
Он поднял мою руку и нежно поцеловал пальцы, глядя в глаза. В его взгляде было гораздо больше самодовольной наглости, чем смирения в вопросе:
— Хочешь, чтобы я оставил тебя в покое?
— Я скажу, когда захочу, — серьезно ответила я.
— Договорились, — так же серьезно отозвался он.
— Рассказывай.
Мне хотелось узнать, был ли тогда у меня шанс. И что его привлекает сейчас?
Есть ли этот шанс сейчас. У меня, у него. У нас.
— В общем, я действительно был сильно влюблен в Варю. Дурацкая история… — Илья перевел взгляд за окно, где по залитым солнцем тротуарам шли мимо девушки в коротких платьях, смеющиеся и весенние, привлекательные, яркие, как тропические птицы. Даже я отвлекалась, чтобы проводить взглядом то одну, то другую. Но он смотрел сквозь них. — Это был восьмой, кажется, класс. Мы столкнулись с ней в книжном. Она стояла в кассу передо мной и держала Урсулу Ле Гуин. «Левая рука тьмы». Я чуть с ума не сошел! Это была лучшая книга в мире в моем хит-параде вот уже год к тому времени! Но в школе никто не слышал даже имя Ле Гуин. Я не выдержал и сказал Варе, что ее ждет невероятное удовольствие. Она тоже так удивилась! Оказалось, она давно прочитала книгу, а теперь хочет кому-то подарить. Мы шли домой и говорили-говорили-говорили. Про книги, про музыку, про фильмы. Про то, как у нас похожи вкусы. До того дня я вообще ее не замечал. Оказывается все это время рядом была родная душа.