Позвали меня к десяти, но я на всякий случай выскочила из дома пораньше, чтобы не волноваться, и только на улице сообразила, какой сегодня день.
Мимо дома вереницей тянулись дети всех возрастов в аккуратной и чистой пока еще школьной форме с букетами астр, гладиолусов и кустовых роз. Рядом семенили их взволнованные матери, то и дело поправляющие воротнички, галстуки и банты на своих чадах. От школы неслись звуки маршей и бодрых песенок про радость первого сентября.
Вроде бы ничего особенного — тридцать с лишним лет это слышу, но почему-то именно сегодня захотелось взглянуть на торжественную линейку хотя бы одним глазком.
Никаких опасностей я там не ждала.
Сосредоточенные первоклассники не отрывали глаз от табличек с номером класса в руках учителей.
Расслабленные пятиклассники постоянно разбегались, и классные руководители с трудом сдерживались, чтобы не лупить этими табличками их по головам.
Наглые восьмиклассники — половина без школьной формы — кучковались в зоне видимости своих преподов, но так, чтобы никто не дай бог не подумал, что они подчиняются правилам дисциплины.
Я улыбнулась, вспоминая себя в этом возрасте, перевела взгляд на выпускной класс, в полном составе явившийся в советской школьной форме, из-за чего у них стоял немыслимый гвалт и даже отсюда пахло валокордином, который глотала завуч…
И тут меня что-то зацепило.
В стороне от всех, почти у самого забора — две светловолосых макушки. Мужчина и худой высокий мальчишка рядом.
Да не может быть!
Но могло — жест, которым мужчина взъерошил волосы, был знаком мне до острой боли в сердце.
******
Скрывшись за кустом сирени, не смея подойти ближе, я разглядывала их — словно тайком прятала в карман конфеты, которые сама же принесла всем: «Угощайтесь!»
Они меня не видели, я и сама-то с трудом видела их сквозь сплетение ветвей и суету во дворе. Матвей был высоким, ростом почти с отца. И те же пшеничные лохмы, только длиннее, по плечи. И тот же жест, которым он отбрасывал их с лица.
Да уж… Они, наверное, даже днк-экспертизу не делали, тут и без того все прозрачно.
Сердце билось невпопад, словно умоляя меня его приструнить, загнать в рамки приличий. Что должна делать нормальная женщина в такой ситуации?
Подойти поздороваться? Пройти мимо?
Этикетом у нас в семье обычно заведовал муж. Именно он толкал меня в бок, когда я не замечала знакомых на улице и напоминал о днях рождения друзей и родственников.
Да и не так уж много у меня бывших, чтобы я успела сформировать какие-то принципы. А уж тех, от которых до сих пор так бьется сердце — всего ничего.
К мужу подошла бы — но мы за двенадцать лет стали родственниками.
А тут ведь два месяца всего. Разошлись и забыли. Если бы не один нюанс…
С другой стороны, к любому однокласснику я бы подошла, и даже поинтересовалась, с чего вдруг он привел сына в нашу школу?
С третьей — к любому другому, кроме Соболева.
Меня мысленно мотало в разные стороны так долго, что пора уже было что-то решать.
Лучше всего — бежать на собеседование.
Но сначала поздороваться.
Как воспитанный взрослый человек. Подойти, пожелать удачи в учебе, посетовать на недостаток времени и уйти.
Да, конечно, я помнила, во что вылилось мое любопытство в прошлый раз: «Просто посмотрю, как Наташка будет его соблазнять», но сейчас все иначе.
Я уже нацепила на лицо маску деловой женщины с улыбкой на миллион долларов и смело выступила на дорожку, ведущую к школе, когда Соболев развернулся, и я заметила наконец, что их там не двое.
Их трое.
Рядом с ними — вместе! — стояла молодая и красивая женщина в ярком летнем платье и с распущенными длинными волосами. Она болтала и с Ильей, и с Матвеем, улыбалась им, они что-то ей отвечали… и, к сожалению, она совсем не была похожа на учительницу.
Ну что ж, чего я еще ожидала? Что такой лакомый кусочек, как Соболев, долго будет на дороге валяться?
Да возле его дома, небось, очереди в пять колец завиваются!
Интересно, Наташку он уже отшил?
Нет, неинтересно.
Я отвернулась и с заполошно бьющимся сердцем прошла мимо школьной ограды. К остановке.
Собеседование я, конечно, запорола.
Вместо того, чтобы собраться и креативно ответить на вопросы, кем я себя вижу через пять лет и какие у меня сильные стороны и недостатки, я вертела в голове эту троицу, генерируя фантастические предположения, кем могла быть эта девушка. Сестра Соболева? Школьная уборщица? Няня Матвея? Он всегда учился в нашей школе или только перешел? И почему Матвей был не в школьной форме? А может и сейчас не учится, а пришел за компанию с отцом поностальгировать, забив на собственный класс?