— Понятно. Нам далеко ехать?
— Не очень. Вас это беспокоит?
— Конечно. Я сказал жене, что еду на встречу с коллегами. Будет неправильно, если я вернусь домой под утро.
— Вы вернетесь домой не позже полуночи, — успокоил его Солнцев, — и вообще не нужно так нервничать. Ничего особенного не происходит. Мы просто едем в гости к одному специалисту по Ближнему Востоку, который хочет с вами поговорить. Он неплохо знает Ирак и соседние страны.
— Ясно. — Фархад взглянул на часы. Если он будет задерживаться, нужно перезвонить Карине.
Остаток пути они молчали. Лишь когда машина въехала в небольшой дачный поселок, Солнцев снова обратился к нему:
— Не нервничайте. Разговаривайте спокойно и раскованно. Никто не собирается вас принуждать к невероятным акциям. Поверьте мне, что мы не собираемся вас вербовать или использовать в качестве агента. Это было бы непростительной роскошью — использовать в качестве агента вице-президента такой известной компании с такой устоявшейся репутацией. Нам всего лишь нужно узнать ваше мнение о некоторых деталях происходящих событий.
— Если меня будут спрашивать о служебной информации, я тоже буду молчать. Запасы нефти и газа…
— Вот про это вас точно спрашивать не будут, — рассмеялся Солнцев, — вы можете быть уверены, что интересы «Южнефтегазпрома» никак не пострадают. Это я могу вам гарантировать. И не забывайте, что ваша компания является крупнейшим поставщиком нефти и газа на европейский рынок, а поэтому она служит в первую очередь государственным интересам России. Как и мы, господин Сеидов.
Автомобиль въехал в открывшиеся ворота и остановился у небольшого одноэтажного деревянного домика. Из него вышел молодой человек, который кивнул Солнцеву. Тот передал ключи незнакомцу и пригласил войти в дом своего спутника. Вместе с Фархадом они прошли в дом, где в уютной гостиной их встретил мужчина лет пятидесяти пяти. У него были седая короткая борода и усы, тронутые сединой волосы, круглое лицо, внимательный взгляд карих глаз, нос с небольшой горбинкой. Он мягко пожал руку гостю, приглашая сесть в глубокое кресло. Сам он устроился в другом кресле, а Солнцев уселся на диван.
Фархад обратил внимание, что окна в комнате, где они сидели, были не только закрыты жалюзи, но изнутри еще задернуты металлическими шторами. А над домом находилось сразу несколько антен. Очевидно, здесь принимали особые меры, чтобы их разговор невозможно было прослушать.
— Позвольте представиться, — сказал неизвестный, — моя фамилия Богданов. Андрей Андреевич Богданов.
— Очень приятно, — кивнул Фархад, — мою фамилию вы уже наверняка знаете.
— Да, — улыбнулся Богданов, — мне очень приятно, что вы приняли наше приглашение. Заодно поздравляю вас с назначением на этот высокий пост. Учитывая ваш опыт и знания, это представляется большим и важным шагом в развитии вашей компании. Да и в вашей судьбе тоже. Вы ведь несколько лет работали в банке, хотя и преподавали в это время в университете.
— Я старался не терять квалификацию, — ответил Сеидов.
— Правильно. У вас уже имелся опыт работы и в государственной компании «Азнефть», и в «Газпроме», и даже в Ираке.
— Я там был в служебной командировке с восемьдесят пятого по восемьдесят восьмой год. Хотя, как я подозреваю, вам об этом известно.
— Действительно, — улыбнулся Богданов. — А теперь давайте перейдем к нашим делам. Итак, через неделю вы полетите в Ирак в качестве главы делегации и генерального представителя компании «Южнефтегазпром». И увидите, как изменился Ирак за последние двадцать лет.
— Представляю себе, — согласился Фархад, — хотя я тоже был там не в самый мирный период. Тогда шла война между Ираком и Ираном. Было много погибших с обеих сторон. Очень большие жертвы.
— Сейчас погибших еще больше, — мрачно заметил Богданов, — и конца этому насилию не видно. Иранское правительство, начиная войну, рассчитывало на шиитов, которые составляли около сорока процентов всех живущих в стране. Вы ведь знаете, что государственной религией Ирана является шиизм, тогда как в Ираке и в Пакистане, как и повсюду в мусульманских государствах, включая Турцию, больше распространен суннизм.
— Везде, кроме Азербайджана, — добродушно заметил Сеидов, — только в Азербайджане и в Иране господствующая религия шиизм.
— Вот именно. Но шииты тогда не поддержали Иран и воевали на стороне своего государства. Не только в силу особой любви к Саддаму Хусейну. Скорее из-за страха за свои семьи. Но сегодня в Ираке идет ожесточенное противостояние между шиитами и суннитами. Еще добавьте сюда курдов на севере, которые не любят арабов, и вы получите картинку сегодняшнего Ирака.