Последний тост этого вечера принадлежал Ральфу, и по большому счету он был самым горьким. Никому из сидящих за столом не приходилось бывать в таких переделках, какие выпали на его долю, и все знали, что он может не вернуться из одной из них. Завтра утром, когда прилетит пополнение «спитфайров», он будет ждать в Та-Куали, готовый подняться в воздух на одной из новых машин. Никто не сомневался, что грядущая схватка в воздухе будет самой яростной, и Ральфу предстоит быть в самой гуще.
— Ты уверен, что помнишь, как управлять этой чертовой штукой? — спросил Фредди.
— Штурвал, педали, кнопка открытия огня — что тут трудного? — ухмыльнулся Макс.
Лайонел громко фыркнул:
— Ну, должен сказать, старина, что ты довольно много знаешь.
— Он шутит, — вздохнула Митци.
— Ах вот как.
Когда все вышли попить кофе на свежем воздухе, Макс и Фредди улучили момент остаться вдвоем на задней террасе. Это была первая возможность поговорить с глазу на глаз, и Макс изложил ему открытия Басуттила, включая имя, которое тот выяснил.
— Кен?
— Я проверил у Томми на базе подлодок. Пусто.
— Псевдоним?
— Возможно. Басуттил выяснит это.
— Я надеюсь. Митци сказала, что «Стойкий» уходит в воскресенье.
— А я думал, в понедельник.
— Передвинули на день вперед. Они хотят, чтобы лодка ушла до того, как тут станет по-настоящему жарко.
— Господи…
Остается всего один день, чтобы Басуттил раскрутил эту историю. Макс обсудит новое развитие событий, когда позже увидится с ним.
Фредди хотел выяснить, может ли он чем-нибудь помочь. Его только что назначили в военно-морской госпиталь в Бигхи на той стороне Гранд-Харбора, что примыкала к Валлетте, но он был более чем счастлив увильнуть от своих обязанностей, если этого потребует положение дел.
— Ты не сможешь этого сделать.
— Это не значит, что я больше не покажусь в Мтарфе. Я готов делать все что угодно.
— Я передам это Басуттилу, посмотрим, что он скажет.
Фредди посмотрел на дом. Лайонел все еще сидел за обеденным столом, с важным видом о чем-то вещая Хьюго и Ральфу.
— Ты когда-нибудь задумывался: а вдруг это он?
— Лайонел? С чего бы?
— Я не замечал до сегодняшнего вечера… он же левша.
Словно в подтверждение, Лайонел левой рукой поднес к губам стакан с вином.
Макс не успел отреагировать.
— О чем вы тут секретничаете?
Голос раздался откуда-то сверху. Это была Митци, смотревшая из «вороньего гнезда»; в темноте ее было почти не видно.
— Что ты там делаешь?! — крикнул Фредди.
— Бросаю последний взгляд.
— Только не делай вид, что тебе этого будет не хватать.
— О, мне в самом деле будет его не хватать.
— А нас?
— Я уже дополнительно уложила несколько носовых платков.
— Через неделю после того, как высадишься в Александрии, ты уже обзаведешься парой симпатичных умных молодых людей.
— Неужели это относится и к вам: я вами обзавелась?
— Совершенно нахально. Я был откровенно смущен, не так ли, Макс?
— Абсолютно. Я до сих пор содрогаюсь, когда вспоминаю это.
Фредди рассмеялся. Митци промолчала.
Макс продолжал думать о Лайонеле.
~~~
Это было отлично, может, куда лучше, чем было в прошлом.
Подготовка была проведена, но не организация работы вызывала у него глубокое чувство удовлетворения. В ее основе была красота замысла, его простая и четкая тригонометрия.
Были моменты, когда он побаивался, что взял на себя слишком много. Теперь он мог это признать, теперь, когда был так близок к цели и все развертывалось перед его глазами.
Он любил такие моменты и пытался запомнить почти головокружительное чувство ожидания.
Перечитывая слова, он понимал, что некоторые вещи лежат за пределами языка.
День восьмой
Макс проснулся рывком. Сначала он не понимал, что происходит, но затем до него медленно дошло.
Он с трудом рассмотрел светящийся циферблат наручных часов — минуло пять, а это означало, что Басуттил опаздывает уже на семь часов.
Макс первым ушел с обеда и заторопился домой, чтобы успеть на десятичасовую встречу. Он собирался бодрствовать до полуночи, пока не начнет клевать носом. Он оставил дверь в свою квартиру приоткрытой. В таком положении она и оставалась.
Может, Басуттил попал под один из ночных налетов и получил ранение? Сомнительно. «Восемьдесят восьмые» сконцентрировали все усилия на аэродромах, к которым шли волна за волной. Предполагалось, что Кессельринг полностью в курсе дела о прилете подкрепления и делает все, что в его силах, дабы сорвать операцию — уничтожить посадочные полосы, а то, что останется от них, превратить в пыль бомбами замедленного действия.