Прошмыгнуть незаметно мимо штаба базы не удалось. На крыльце ждал посыльный:
– Лейтенант Тагиров! К полковнику Сундукову, срочно!
Марат, вздохнув, поплелся вслед за предвестником втыка. Воробей сочувственно помахал рукой:
– Давай, комсорг, ни пуха! Будем тебя ждать – адрес знаешь. Возвращайся живым!
К удивлению и радости, вторая за сутки встреча с Дундуком прошла безболезненно. Полковник вручил Тагирову тяжеленный вещмешок и сообщил:
– От так от! Это доставишь в Дом офицеров, передашь лично Ольге Андреевне. Тут краски типа «гуашь», тушь и блокноты. Часовое время двадцать часов – в двадцать один ровно чтобы доложил о выполнении путем телефонной связи! Исполнять! А я поработаю еще три-два часа.
Марат волок мешок, медленно продвигаясь в сторону жилой зоны, и размышлял: в чем же будет заключаться работа замполита «еще три-два часа»? Газетку будет по столу перекладывать или разрабатывать передовые методы издевательств над молодыми офицерами?
Сидящий в холле Дома офицеров сержант появления Марата не заметил и продолжил, задрав ноги на тумбочку, читать «Историю философии».
– Где мне Ольгу Андреевну найти?
Наглый боец, вместо того, чтобы вскочить, отдать честь и подхватить у офицера тяжеленный мешок, вяло махнул рукой, указывая направление.
Тагиров дошел до маленького кабинета, ровно половину которого занимала дебелая тетя неопределенного возраста, грызущая сушки и громко хлюпающая чаем из граненого стакана. Эта необъятная свиноматка была похожа на Дундука, как родная сестра. Не зря замечено народом: «муж и жена – одна сатана».
– Ольга Андреевна, вам полковник Сундуков приказал вот это доставить. Краски конструкции «гуашь» и прочие канцтовары.
Тетя хрустнула целиком запиханной в рот сушкой и плавно повела пухлой рукой. Пробормотала набитым ртом, разбрызгивая обмазанные слюнями крошки:
– А мешочек на тубаретку поставь, у в том уголочку.
Марат начал продираться между теткиным столом и заваленным всякой всячиной стеллажом, цепляясь лямками вещмешка за стулья, когда сзади прозвучал низкий женский голос:
– Галя, хватит уже сушки лопать на ночь глядя, совсем за собой не следишь! Лейтенант, вы ко мне?
Ошибочно опознанная как жена Дундука Галя затрясла тройным подбородком и необъятной колыхающейся грудью:
– Та к вам, к вам, Ольга Андреевна! С рембазы хлопчик засланный!
Ольга Андреевна засмеялась, обнажив ровные влажные зубки:
– Галя, засланными бывают казачки. И он тебе не хлопчик, а офицер. Хотя и очень юный. Да, лейтенант?
Она стояла у двери, упершись восхитительным бедром в облупленный косяк. Заграничные обтягивающие джинсы, мелким бесом вьющиеся волосы с рыжинкой, зеленые глаза и эта влажная улыбка – все в ней было нездешним, невозможно женственным, манящим и недостижимым.
Марат теперь понял, почему дежурный капитан на базе так и не смог сформулировать описание Ольги Андреевны. Для этого надо было родиться Боттичелли пополам с Набоковым.
Она снова сделала это – засмеялась. Будто высыпала горсть крупного жемчуга в гобийскую пыль.
– Выходите из ступора, мой лейтенант. Вы так и не ответили на вопрос. И как вас зовут?
Комсорг проглотил комок ржавой слюны. Слова столпились во рту, пихая друг друга, как школьники перед дверью строгого экзаменатора, – никто не хотел быть первым.
– Тагир… То есть Марат. Я. Комсорг батальона РАВ.
– Ну вот, уже имена путаете, ха-ха-ха! Значит, вы вместо капитана Миронова к нам? Это прекрасно! Галя, угости-ка нас чаем! И место мое освободи, будь любезна! Да, это Галина, она занимает очень важный пост дежурной по генеральскому этажу в гостинице. Ну же, лейтенант, не стесняйтесь, присаживайтесь! Вы – прямой наследник легендарного линкора? Ха-ха-ха!
Очумелый Марат перепутал дорогу и уперся в бетонную стену, огораживающую гарнизон. Тупо улыбался, пялясь в серую потрескавшуюся поверхность, как в киноэкран.
В голове бродил ее голос, память безнадежно цеплялась за ускользающий запах – сладковатый, но не приторный. Ольга Андреевна совершенно не походила ни на смешливых девчонок из Свердловского пединститута, ни на разбитных шалав из Читинского камвольно-суконного комбината. В небогатом донжуановском списке вчерашнего курсанта не было никого, подобного ей.
С балкона ближней пятиэтажки кто-то пьяно проорал:
– Люська, коза драная, вернись!
Тагиров вздрогнул и двинулся к дому Лёхи Воробья.
В подъезде не было света, и Марат на ощупь поднимался по выщербленным ступеням. На площадке третьего этажа зажег спичку и попытался найти нужную квартиру, но номеров, видимо, не успели нарисовать. Прислушался. Наверное, вот эта – оттуда доносились пьяный гул голосов и музыка.