Не забывая о своей роли слепого, не позволяю эмоциям отразиться на лице, но продолжаю внимательно изучать тварь через мелкие отверстия в переплетениях ткани повязки, что у меня на глазах.
Мы со стариком Орманом подошли уже вплотную, когда дед сбросил инструмент на гулкие каменные плиты двора и подался вперед, осматривая добычу.
— Сразу видно, что опытный отряд за дело взялся, — похвалил старик Осту и ее соратников. — Таких здоровых со спины долбить бесполезно. А первогодкам сколько не говори… когда у них полные штаны страха, бьют куда попало, вот и получается порченный товар.
— Хорошо, что на втором ярусе отыскали, — ответила наемница. — С третьего или четвертого — просто бы не дотащили.
— Давно говорю, чтобы сами учились разделывать. Ард! — обратился Орман ко мне. — Давай сынок, неси зубило и молот.
Передав старику инструмент, я стал ходить вокруг туши жука, осторожно и с опаской ощупывая каждую часть. Тварь была уже дохлой, ее несколько дней тащили к крепости, так что опасности не было.
— Какой огромный! — восхитился я, не переставая изучать монстра.
— А какой ценный, — подхватила Оста. — Только одна эта тварь золотых на двести тянет.
Хитин жука был черный, с синим отливом, шипастый, бугристый. Толщиной примерно три миллиметра в самых тонких местах. Самое уязвимое место было на брюхе, между лап. Именно там сейчас орудовал старик, прорубая большим зубилом на деревянной рукоятке первую борозду. Хитин противно хрустел, кололся, дробился на мелкие фракции, но все равно оставался очень твердым.
— Первый заруб на брюхе, надо делать очень осторожно, — комментировал дед свои действия. — Если глубоко прорубить, можно повредить внутренние органы, а они самое ценное. Мясо сегодня в трактире попробуем.
— Он еще и съедобный⁈ — искренне удивился я.
— Еще как съедобный, вкусный и питательный, а главное мясо долго не портится.
Было немного не по себе. Прежде, мне никогда не приходилось вот так вот разделывать хоть что-нибудь, кроме мелкой рыбы на рыбалке, а тут целая туша несуразного монстра. В этот раз старик все делал сам, но прежде чем начать очередную процедуру разделки, брал мои руки и направлял, в те места, которые мне следовало внимательно ощупать и изучить, затем показывал, манипулируя моими же руками, как инструментом, где и что надо рубить или вскрывать, каким инструментом и под каким углом.
Ближе к обеду пришел трактирщик Хаст. Притащил с собой тележку с бочонками куда дед начал складывать добытое из жука мясо. Часть внутренних жидкостей перелили в какие-то кувшины, что принесли солдаты по указанию мага, который тоже вертелся рядом все время, пока мы разделывали тушу. Старик не просто так показывал мне, что и как делать, один бы он провозился еще дольше. А так, я уже мог оттаскивать от раскромсанной твари какие-то части и практиковаться на них. Ощущения были такие, что рубишь зубилом очень упругий, но в то же время твердый пластик. Тонкие части хитина этого жука были очень похожи на карбон. Гнулись, вибрировали, но вот сломать или прорубить, не положив на твердую поверхность не получалось. Что интересно, только на одну тушу потратили девять зубил. Острая кромка зубила или крошилась, или просто тупилась. Весь инструмент придется вновь приводить в порядок.
Справились с разделкой ближе к вечеру. Вынули из монстра внутренние органы, отрубили головогрудь. С трудом, но смогли отделить надкрыльные пластины; притом каждая — метра по два. Трактирщик Хаст увез на тележке килограмм сто белого, полупрозрачного мяса. Оставшийся остов обвязали веревками, сложив в него все лапы, разрубленные вдоль и все осколки хитина, что разлетелись вокруг.
— Это все теперь нам придется обрабатывать. Завтра покажу, что с этим делать.
Перекинув веревку через плечо, словно бы впрягаясь, мы потащили сильно облегченную, разделанную тварь в сторону поселка.
— Первым делом остатки «Рогача» и подобных ему тварей, надо обжечь в горне, чтобы мясо и остатки потрохов обгорели до состояния угля. После горна его панцирь станет хрупким, — рассказывал старик последовательность дальнейшей обработки. — Тогда его надо истолочь на мельнице, да бережно и мелко. Получившийся порошок, следует смешать с древесным углем, белым и зеленым квасцами, десять частей порошка панциря на одну часть добавок. Засыпать все это в плавильную чашу, закрыть крышкой, замазать серой глиной и сушить в теплом месте. Как засохнет глина и побелеет, ставь в горн и грей, медленно, постепенно добавляя угля, пока чаша полностью не скроется в горке и поддавай дутья, но постепенно. Как из-под углей от дутья начнет вырываться пламя ярко-желтого цвета, а угли вокруг чаши станут течь и белеть, держи так три меры свечи, добавляя угля и дуя меха. Как меры догорят, бросай дутье, и клади побольше угля, чтоб огонь не пробивался. Так и оставляй на сутки. Через сутки вынимай, отбивай глину, снимай крышку и вытаскивай, что получилось. Если повезет, то с одной плавильной чаши получишь две меры (одна мера пятьдесят грамм, пять медных монет по весу) волшебного железа. Вот с такого вот «Рогача», обычно, выходит десять, двенадцать мер магического металла. Он стоит вдвое дороже золота. И это здесь, в крепости. Попадая в империю, цена возрастает еще больше.