Передо мной стоял убийца.
Хищный зверь, чьё единственное умение и назначение — убивать.
Я всё это прочитал в его глазах. Вокруг него колебалась аура мощи, глаза горели рвущейся, кипящей внутри него энергией бездны, между пальцами пробегали голубые искры. Он был неподвижен и сжат, как пружина, готовая выпустить вперёд смертельный снаряд.
И судя по его взгляду, нацелен он был прямо в моё сердце.
Его глаза скользнули на перчатку, лежащую рядом со мной, затем вновь на меня. Он словно затаился, готовый к броску, ожидая моё следующее движение.
В этот момент он был очень похож на меня — потому что из всей человечности, что была присуща Евгению Ленскому, которого я знал, оставалась лишь крошечная капля, замёрзшая в его ледяном сердце.
Именно эти две капли человечности отделяли нас от того, чтобы броситься друг на друга прямо сейчас.
— Кто ты? — спросил он тихо.
В повисшей напряжённой тишине я слышал его идеально.
— Ты знаешь, кто, — произнёс я, но ответил не своим голосом.
Уголок его губы дёрнулся в усмешке.
— Кто бы ты ни был, ты бы так и сказал, — в голосе его прозвучала искренняя печаль. — Это меньшее, что я могу для тебя сделать…
Руки его вспыхнули, и перед ним повисла тонкая ледяная стрела из иссиня-чёрного льда, которая оказалась темнее, чем окружающий нас пепел. Свет будто бы терялся в её глубине и бритвенно острый её наконечник был нацелен прямо на меня.
— Прости, — сказал он.
Это сказал мой друг? Или тот, кто стоит передо мной?
Ленский был единственным другом, который у меня был. И сейчас капля человечности, что у меня осталась, не давала мне направить всю свою силу против него.
Набросится на него? И показать, что он прав? Убить единственного друга?
Я знаю, что я смогу. Не могу не смочь. Но хочу ли?
Я доверюсь тому Ленскому, которого я знаю. Который ещё, я знаю, остался там внутри. И будь что будет.
— Делай, что должен, — кивнул я.
Ленский взмахнул рукой, и стрела полетела ко мне.
Тут же передо мной в снопе искр возникла Лена, закрывая меня от смертоносного снаряда.
Глаза Ленского расширились. Он взмахнул рукой, но поздно… Чёрная стрела уже летела к своей цели…
Сердце ударилось о грудную клетку и остановилось. Как остановилось и время. Вспышка. Вкус крови во рту. Острая боль пронзила мою грудь, ледяным холодом растекаясь по всему телу.
— Дуреха… Что ты творишь… — прошептал я.
Лена подняла на меня полные слёз глаза. Капля чёрной дымящейся крови упала на её бледное лицо и смешалась с текущими из глаз слезами.
— Это ты дурак!!! — она ударила меня кулаком в грудь и, уткнувшись в моё плечо, зарыдала.
— Испачкаешься, — улыбнулся я и закашлялся, почувствовав вкус крови во рту.
Её тонкие плечи содрогались от рыданий.
Чёрная стрела прошла сквозь мою спину и вышла из моей груди, остановившись в сантиметрах от Лены. В последний момент крылья бросили меня вперёд, и я, подмяв под себя Лену, закрыл её собой.
— Да пошёл ты… — зарыдала она, опустившись на колени. — Я делаю то, что хочу!..
Моя демоническая форма начала сползать с меня, тут же обращаясь в пепел и растворяясь в воздухе. Налетевший на меня порыв знойного ветра сдул её окончательно, унёс прочь,
Чёрная стрела в моей спине превратилась в воду и стекла, вымывая кровь. Сквозь нестерпимую режущую боль, разрывающую грудь, словно меня режут ножом, я глубоко вдохнул.
Я опустился и нежно обнял Лену. Она повисла на моих руках, продолжая рыдать.
И моё сердце вновь забилось, разгоняя тёплую кровь и выгоняя холод, успевший расползтись по всему телу.
— Какой ты кретин… Ненавижу… — причитала она. — И друга твоего, кретина, ненавижу. Что вы за друзья такие…
— Это точно, — улыбнувшись, сказал я, — Какие есть.
Прошелестел пепел от мягких шагов. Я поднял взгляд на Ленского, который стоял прямо перед нами.
— Я всё-таки промазал, — виновато улыбнулся тот.
— Да, над меткостью тебе ещё надо поработать.
— Конечно, — ответил Женя. Его взгляд устремился вверх на границу кратера, — Но, сперва я думаю, нам надо будет доложить о случившемся.
Я услышал доносящиеся сверху отрывистые команды и топот множества тяжелых сапог.
Глава 28
Первые команды зачистки спускались по покатым стенкам кратера. Выглядели они так, будто бы прошли через тяжелый бой и даже сейчас, огнеборцы не теряли бдительности. Их было гораздо больше, чем я помнил — похоже Валидубов запросил подкрепление.