Не обращая внимание на развернувшееся передо мной театральное представление, я развернулся и бросил взгляд туда, где мгновение назад стояла обладательница обворожительной улыбки.
Но она будто бы растворилась в воздухе. Лишь бариста отсчитывал лежащие на стойке монеты.
— Слушай сюда, дворянчик напомаженный, — накинулся на меня громила. — Или сейчас мы договоримся на месте, и ты возместишь нам этот… Оральный ущерб…
Ну всё понятно. Разводилы недоделанные.
— Модальный, масик, модальный, — пассия громилы тяжко вздохнула. — Давай скорее разберись уже.
Масик посмотрел на неё своими пустыми глазами и глупо улыбнувшись кивнул ей. Затем развернулся ко мне, и я уже подумал, что аромат кислых щей доносящийся от него, свалит меня скорее, чем его попытки казаться опасным решалой.
— …Или я тебя так отделаю… — прошипел он сквозь зубы.
Громила потянулся ко мне, намереваясь схватить меня за воротник дорогой шёлковой рубашки.
Резким движением я схватил его за запястье.
— Не договоримся, — ответил я.
Судя по всему мой пробудившийся дар, не скупился на силу, которой меня наделил.
Я сжал его руку даже не в полсилы, но он стиснул зубы и ошалело посмотрел сначала на свою руку, а затем на меня.
— Ну ты сам напросился!!! — голос его сорвался на высокую ноту.
Он попытался вмазать мне по лицу, но так как я стоял слишком близко и держал его за руку, удар его левой руки прошёл по касательной, лишь слегка чиркнув мою скулу.
Большим пальцем свободной руки я смахнул выступившую капельку крови из небольшого пореза, который тут же с шипением затянулся, и поднял на громилу взгляд исподлобья.
Напускная наглость на его лице исчезла и уступила место неподдельной панике — он совершенно не ожидал, что события развернутся именно таким образом, и его грубая демонстрация готовности сломать ближнему своему лицо, не возымеет должного эффекта на какого-то нежного, по его мнению, дворянчика.
Этого не ожидала и его спутница, будто очень недоделанная актриса: она забыла, что нужно держать образ, и сейчас стояла с отвисшей челюстью.
— Эй, прекрати! Что ты делаешь?! — заверещала она.
Я сжал руку громилы до хруста костей.
— Ай, больно, сука! — раздался его визг.
Он попытался толкнуть меня в грудь свободной рукой, но я поймал её, схватив его запястье и обездвижил уже обе руки.
Я почувствовал, как во мне поднимается из темных глубин и закипает неестественная злость. Искра, раздуваемая ветром, грозящая перерасти в пожар. Кожа под моими ладонями раскалилась, и я почувствовал запах жженых волос. От рук громилы к потолку потянулись тонкие струйки дыма.
— А-а-а-а! Ты что творишь?! Отпусти! — сдавленно произнёс растерявший свою грозность разводила.
Глаза его подруги стали больше чем местные блюдца и она уже заозиралась.
— Да он огневик!!! Игнитово отродье!!! Он нас всех спалить удумал! — заверещала баба. — Я сейчас огнеборцев позову, если ты не прекратишь!
Сцена уже начала привлекать внимание прохожих. Они заинтересовано поднимали головы, отрываясь от созерцания своих ботинок. Останавливались и перешептывались. Кто-то достал похожее на смартфон устройство и начал снимать. Ещё немного и толпа станет более многолюдной.
Громила упал на колени повиснув в моей хватке. Его вид передо мной стал уже совсем жалким и это скулящее выражение его лица…
Я глубоко вдохнул.
Выдохнул.
Вместе с воздухом из моей груди вылетело едва заметное облачко дыма, тут же улетевшее к потолочным балкам и подвешенным к ним светильникам.
Сегодня обойдемся словами.
— Зови, — сказал я ей. — Посмотрим, кому из нас поверят: паре недалёких разводил или одарённому аристократу.
Она хотела было снова закричать, но, видимо в её голове подключился тариф здравого смысла и она прикрыла рот рукой, тут же замолчав, став тише домовой мыши.
— Забирай своего дурня и проваливай.
Два раза повторять не пришлось. Не успел я расправить рубашку, как скулящий громила и его крашенная-перекрашенная, как соседская шестерка, спутница уже скрывались в тёмном тоннеле перехода на соседний терминал вокзала.
Бариста деловито подошёл, достал из поварского фартука хлопковую тряпку, на которой были видны застиранные кровавые кляксы, и протёр загаженный стул.
— За неудобство, — я бросил ему ещё десятку.
— В одном они правы, господин. Тут у нас огневиков не любят, так что не светили бы вы своим даром, а то мне самому придётся вызвать огнеборцев. И там уже вам дворянский титул не поможет.