— Имейте совесть… — загадочно повторил за камердинером Ленский, глядя на горизонт.
Я обернулся к нему.
— Ты может лучше что-то дельное скажешь?
Ленский пожал плечами.
— Ты прекра-а-асно справляешься, — протянул он.
— Да ну?
— Я в тебя верю!
Я развернулся к двери.
— Давай, открывай, старик! Я к дяде по делу, а не в карты играть! Пять минут и нас не будет!
— Да какой играть?! Да какие пять минут?! Деньги опять все прокрутил! Вот и обиваешь пороги!
— Да не нужны мне ваши деньги!
— Ага, а как же! Так бы ты и сказал, если бы они вам были нужны, чтобы я вас впустил!
Я медленно набрал в грудь побольше воздуха. Спокойно Вова, игнит в поезде был куда опаснее…
— Ты чего такой упёртый?!
— Будешь с вами не упёртым — без штанов останешься! Всего доброго, барин!
Послышались удаляющиеся шаркающие шаги.
— А ну, открывай!
Я вмазал кулаком по двери, так что молоточки на ней застучали чечетку, а петли жалобно скрипнули.
— Впускай!
Тишина. Шаркающие шаги. Вот ведь вахтер…
— Иначе, я из той замечательной дорожки булыжник с гербом достану и проверю насколько окна тут прочные!
Шаги остановились.
— Не посмеете, барин! Мы ведь принимали вас каждое лето с матушкой, а тут вы… Да окна поразбивать! В кого вы только выросли!
Скрипучий голос камердинера дрогнул. Инициативу терять нельзя!
— Я уже иду за камнем! — прокричал я, отойдя от двери.
Шаркающие шаги быстро быстро приблизились к двери, и засов вновь заскрипел…
— Ну наконец-то, — выдохнул я наконец.
Далась эта победа нелегко.
Но недолго я тешился надеждой, потому что за дверью раздался тяжёлый вздох, и засов вновь встал на своё место.
— А и разбивайте! Пожалуйста! Пусть граф видит, какой вы стали, и не будет вам помогать. А то он всё видит вас — малого ребёнка. Да, Лизавета пусть знает, какой у неё брат!
— Брат? — вырвалось у меня.
— Лизавета? — отозвался Ленский и подозрительно бодро встрепенулся.
Ленский поправил на себе воротник рубашки, дёрнул лацканы пиджака. Приладил выбившийся локон и, щёлкнув каблуками, шагнул и подошёл к двери, наклонившись.
— Господин камердинер, это Евгений Ленский, друг Владимира. Безусловно поведение моего друга заслуживает всяческого порицания. Как можно угрожать таким замечательным витражным окнам, да ещё и в присутствии их могучего защитника?
Ленский бессовестно выдержал мой вопросительный взгляд.
Точно. Я и совсем забыл, что у меня сестра. Но она должна быть в Академии. Она здесь? Какого черта отец ничего не сказал…
— Уважаемый! — крикнул я в дверь, несмотря на протесты Ленского, — Почему моя сестра здесь?
Молчание повисшее на несколько секунд сигнализировало, что камердинер задумался.
— Не… Не ваше дело! — его голос запнулся, — И вообще, вы не должны знать!
— То есть как это не мое дело?! Она моя сестра!
— Вас не иначе перепутали в роддоме! Она то выросла такой умницей. Такой красавицей.
— Да как ты…
Ленский дернул меня за рукав.
— Мой уважаемый друг! Я всецело разделяю ваши чувства!..
— Чего-о-о… — я засучил рукав,
Ленский замахал руками и прошептал одними губами.
«Подыграй мне»
«Еще чего!»
Ленский фыркнул.
«Тогда смотри и учись»
«Было бы чему!»
Ленский прокашлялся и продолжил. Его совершенно не смущал ворчливый непонятный бубнеж по ту сторону двери.
— К несчастью нас постигла беда и должен вам сказать, у нас всецело-с срочное дело графу, — полным тревоги и мольбы голосом продолжил этот недоделаный актер, — Только он может нам помочь. Но мы не планируем занимать у дражайшего Графа много времени!
Камердинер затих за дверью, едва заслышав голос Ленского. Приняв это за знак продолжать наступление, Ленский тут же продолжил:
— Прошу вас, мой многоуважаемый друг, не соизволите ли вы сопроводить нас внутрь? У нас, могу вас сердечно заверить, чрезвычайно важное дело к графу — касаемо нашего возможного поступления в учебный центр огнеборцев.
На несколько секунд повисло молчание.
— Ты какого... встрял, лишь заслышав про мою сестру? — прошептал я, толкнув Ленского в бок, — Раньше не мог блеснуть красноречием?
Ленский отшатнулся, театрально схватившись за сердце.
— А может, ты не говорил, что у тебя есть сестра? — обиженно прошептал он в ответ. — Ты лучше радуйся, что у тебя есть в распоряжении мой непревзойденный дипломатический дар, а то так и пришлось бы тебе расстреливать окна булыжниками.