Жар в моей груди стал настолько нестерпимым, что я почувствовал, как он буквально выжигает из меня заклятье демонессы. Я вновь вернул себе контроль над своим телом.
— Пошла прочь! — зарычал я.
Струя пламени вырвалось из моей глотки, расчертив огненную дугу прямо передо мной. Демоница зашипев отпрыгнула в сторону и оскалилась, глядя мне прямо в глаза.
— Я же сказала, — прошипела она, — Будешь мешать, как цыпленка разделаю!
— Ну попробуй!
Если драка неизбежна — бить надо первым. Я наклонился и приготовился к броску.
Я сжал кулаки и почувствовал, как вокруг них собираются языки пламени. Огонь в моей груди заставлял сердце неистово биться. Словно адский мотор разгонял кипящую кровь по моим жилам. Ощущение было такое, что я готов разорвать эту наглую девчонку на части. И я был сейчас уверен, что мне это под силу.
С улицы раздался вой сирен. Демонесса резко повернула голову и принюхалась.
— Слишком завозилась с тобой, — разочарованно выдохнула она, — Сегодня тебе повезло…
— Ага, как же! — усмехнулся я, — Бежишь поджав хвост! А разговоров-то было!
— Да как ты смеешь… — зарычала она показав клыки, — Если бы не Огнеборцы, я бы тебя…
Вой сирен становился все ближе.
— Да-да ищи оправдания. Так бы и сказала, что струсила в честной схватке.
Глаза демоницы широко распахнулись.
— Ты от меня не уйдешь… — прорычала она.
Сирены уже выли практически за моей спиной.
— Старайся не думать обо мне всё это время, — усмехнулся я.
— Ах, ты!!!
Пламя в моей груди разгорелось настолько, что я уже был готов вырвать сердце этой дерзкой краснокожей сопле. Что она о себе возомнила?
Прямо рядом с нами раздался, заглушающий даже ярость пламени, рев двигателя. Стена справа от меня разлетелась вдребезги, превратившись в облако пыли и осколков кирпича. Кирпичную кладку разнес в крошки влетевший внутрь на полной скорости, красный, обшитый решетками, шестиколесный броневик. Его приземистый силуэт ворвался в охваченный огнем склад, освещая себе путь яркими фарами.
Пролетев мимо нас, он заложил вираж, и развернулся хищной крокодильей мордой к нам, выхватывая нас светом прожекторов.
Демоница цокнула языком. Сверкнула напоследок глазами и с хлопком растворилась в снопе искр, как будто её тут никогда и не было.
Из броневика высыпали люди в красных комбинезонах и спецкуртках с черными броневставками. Их униформу окаймляла белая лента, светящаяся даже в смоге пожара. Массивные черные респираторы с багровыми визорами закрывали их лица.
Они направили на меня ручные пушки, похожие на огромные бомбарды, зияющие провалами своих стволов. До меня донесся, усиленный динамиками броневика, металлический голос
— Первая бригада Огнеборцев Имперской Службы Нейтрализации Бездны! Оставайтесь на своём месте или мы применим силу для вашей ликвидации!
Глава 2
Когда я очнулся и открыл глаза, надо мной был только белый потолок. Запах чистящих средств, спирта и медикаментов, а также ритмичный писк причудливых приборов безошибочно выдал мне моё местонахождение — я был в больничной палате, одетый в бледно-синюю больничную робу.
Последним, что я помнил было появление огнеборцев. Несмотря на то, что я не собирался сдаваться на их милость, адреналин отступил и силы покинули меня раньше, чем я успел что-либо предпринять.
И теперь я лежал и смотрел на шедевр абстракционизма — желтые разводы от воды на побелке потолка.
Каждая мышца моего тела протестовала даже против малейшего моего движения. Даже дышать было тяжело. Чувствовал я себя так, будто пробежал марафон, потом оказался избит тремя футбольными командами, а потом меня ещё заставили подниматься на сороковой этаж здания, облачённым в полную экипировку пожарного.
В общем, чувствовал я себя препаршиво, и моё самочувствие только ухудшалось от сознания того факта, что я был прикован наручниками к больничной койке.
— Вижу, вы проснулись, господин Пожарский, — раздался холодный спокойный голос слева от меня.
Я повернул голову и увидел, как в единственном тёмном углу, в мягком глубоком бежевом кресле, сидел стройный высокий человек в пепельно-сером, с иголочки, костюме.
Моё выработанное за время службы чутье завыло пожарной сиреной.
Что-то неуловимое в его образе и движениях или, возможно, в блеске стальных серых глаз, делало его похожим на оживший стилет, который ты не воспринимаешь серьёзно до тех пор, пока он не вонзится между твоих рёбер.