Полозов оглянулся. Он понял, что произошло. Лицо его, бывшее без того бледным, совершенно потеряло цвет, а в глазах отразился ужас.
Костяные клинки тут же с чавканьем втянулись внутрь предплечий.
Над ареной повисла мёртвая тишина.
Архипов доли мгновения недоуменно разглядывал свою ладонь, пересечённую красной полосой. Вытекающая из неё кровь тут же становилась чёрной. Внезапно все мышцы в теле Архипова напряглись, рот его раскрылся в безмолвном крике, и он упал навзничь.
Глава 14
— Санитар! — прокричал во всю глотку Кожедуб. — Остальным стоять на месте!
Медики наконец поняли, что происходит, и тут же рванули вниз.
— Слишком поздно… — прошептала Соколова.
Не успели бы, если бы один человек не плюнул на то, что сказал Кожедуб и не сорвался с места. Единственный кто мог бы успеть.
Полозов, наплевав на соревнование, наплевав на приказы, подскочил к Архипову. Склонился над начавшей синеть рукой. Схватил платок, который снял с Архипова, и быстро и ловко перетянул ему руку выше локтя.
Руки его дрожали, но он сжимал этот платок так, что костяшки побелели. Он напрягся всем телом, натягивая платок, стараясь полностью остановить кровообращение. Ткань затрещала, но всё-таки удержалась.
Несколько секунд Полозов изо всех сил удерживал импровизированный жгут, когда наконец к ним с Архиповым подбежали медики.
Они быстро перехватили жгут у Полозова.
— Ты молодец, — сказал ему один из медиков, похлопав того по плечу, — Всё правильно сделал.
Полозов же всё ещё был в шоке. Он покачиваясь сделал несколько шагов назад. Обессиленно рухнул позади работающей бригады. Голова и плечи его опустились и он спрятал лицо в ладонях.
Бригада же боролась, за жизнь Архипова. В ход пошли десятки шприцов со всевозможными противоядиями. В нос ударил едкий запах магии и зелий.
Я ненавидел эту картину в прошлом и сейчас выглядело это не лучше, чем я помнил.
Раз уж тут есть лечебная магия — надо будет её изучить — поставил я в голове крестик. Но сейчас, лучший вариант был не мешать профессионалам.
Наконец один из медиков поднял голову и показал Кожедубу большой палец вверх. На лице Кожедуба и мускула не дрогнуло.
А вот среди кандидатов принялись расходится шепотки. Постепенно они превратились в ропот, грозящий. Похоже после увиденного у многих пришло понимание того, что тут не академия волошбы. И это понимание грозило перерасти в неконтролируемую панику у самых впечатлительных.
— Внимание кандидаты!
Голос Кожедуба услышали все. И тут ропот затих.
— В одну шеренгу! Стройся!
Кандидаты же вскочили с насиженных мест и, кое-как организовавшись, встали в строй напротив Кожедуба.
— Если вы сейчас думаете, что можете стать Огнеборцами не рискуя шеей и сейчас можно схалтурить. Плюнуть. Расслабиться. Отнестись несерьезно к этому испытанию.
Кожедуб хоть и поставил меня на особый учет — идеально чувствовал атмосферу среди кандидатов. Интересно сколько он успел подготовить Огнеборцев? Судя по его возрасту, да и по его опыту — немало. Как минимум.
Как раз в этот момент медики уносили на носилках Архипова. Полозов в шоке следовал за ним.
— Взгляните на двух этих парней. И пусть в таком случае будет стыдно тому кто решит проявить жалость к себе…
Кожедуб с каждым словом говорил всё тише. Отличный прием, чтобы удерживать внимание. — В Очаге тот, кто не готов выложится на полную, может не просто погибнуть — это-то я готов принять.
Он сделал паузу.
Многие озадаченно переглянулись, очевидно пытаясь осмыслить, как инструктор на экзамене может говорить такое.
— Но чего я принять не могу — Чтобы из-за таких сосунков погибли их товарищи! Хотели бы вы себе в двойку того кто халтурит?! Хотели бы положиться на того, кто плюнет на то, что вам нужна помощь?! А ладно! И так сойдет!
Кожедуб говорил жестко. Не подбирал слов. В его хрипящем голосе не было ни капли жалости. Ни к кандидатам. Ни к себе, как я успел уже понять.
— Поэтому те кто считает, что сейчас слишком тяжело. Что-то, что они сейчас увидели — это слишком. Те кто думают, что не надо так рисковать собой. Все вы — может сейчас встать и уйти.
Все замолкли.
Кожедуб стоявший перед кандидатами тяжело вздохнул. Лицо его смягчилось.
— Все нормально. Правда. Никаких санкций не будет. Никаких записей в личное дело, — мягко произнес он, — Просто это не для вас. И это нормально. Даю вам подумать.