— Я буду дураком, — усмехнулся я, — если буду доверять первому встречному.
— Действительно не безнадежны, — проговорил он, — Повторю: избегайте перегрева любой ценой.
Я опустил взгляд вниз и посмотрел на своё тело. Совсем недавно я мало того, что был ранен, так еще и сам превратился в воплощение ярости и огня.
— И последнее, — донесся до меня его голос, в котором, — Никому ни слова о том, что с вами происходит. Для всех — вы простой Пиромант. Огневик. И точка.
— А зачем вы мне это рассказываете? — спросил я, подняв голову.
Но в палате уже не было никого, кроме меня. Только едва слышно пищали медицинские приборы и гудела лампа дневного света.
На главный вопрос незнакомец не ответил. В его доброжелательность просто так я не верил. Будь я хоть наследником рода, хоть обычным человеком…
Я откинулся на спинку койки и закинул голову назад, уставившись в белый потолок.
— Что это, чёрт возьми, такое было? — хрипящим шёпотом проговорил я вслух. — Может, у меня мозги к чертям сварились?
Но я практически сразу признался себе в неоспоримой правде — происходящее вокруг было слишком реальным. Особенно то, что я оказался в какой-то заднице.
Ладно, плевать. Где наша не пропадала — будем решать проблемы по мере их поступления. А сейчас жутко хочу пить.
Я потянулся к стакану с водой, который оставил мужчина в сером костюме. На удивление, теперь длины цепочки моих наручников хватило для того, чтобы его взять.
Я согнулся в три погибели, поднес стакан к губам и жадно выхлебал все содержимое. Руки тряслись, но я не проронил ни одной капли.
Прохладная вода влилась в моё высохшее горло. В этот момент я подумал, что ничего вкуснее в своей жизни не пил. Я как будто заново родился. Даже дышать стало легче, а уж тем более думать. Из головы исчез едва ощутимый туман, сопровождавший меня с момента моего пробуждения.
В коридоре раздались приближающиеся шаги, а я всё так же был прикован к больничной койке.
Звук шагов, эхом разносившийся по больничному коридору, всё приближался к моей палате. Спустя несколько секунд входная дверь резко отворилась. Внутрь влетел высокий сухой человек, одетый в строгий темно-малиновый костюм-тройку.
Его худое волевое лицо с острыми птичьими чертами было испещрено глубокими морщинами, выдававшими уже солидный возраст. Равно как и зачёсанные и уложенные назад длинные седые волосы.
Горделивая осанка. Точные резкие движения. Живые, слегка раскосые карие глаза, которые выцепляли каждую мелкую деталь в комнате. Это был отнюдь не старик, а опасный хищник, ещё сохранивший силу.
Он вихрем влетел в мою больничную палату и заозирался по сторонам, как будто искал добычу.
Следом за ним вошёл крупный мужчина, лицо которого скрывали большие чёрные очки с квадратными стёклами. Из-за них было невозможно толком рассмотреть лицо их носителя. Мужчина был настолько крупным и неповоротливым, что казалось, что его тёмный костюм на нём вот-вот лопнет.
Из-за этой парочки в больничной палате тут же стало тесно, несмотря на её немалые размеры.
— Прохор, ну-ка быстро проверь, какого чёрта эти треклятые камеры не работают! — раздражённо бросил седой мужчина своему крупному товарищу. — Я что, зря заплатил за них?
— Будет исполнено, ваше сиятельство.
Прохор склонился в вежливом поклоне и спешно вышел из палаты.
Седой мужчина обернулся ко мне и раздраженно вздохнул, заметив мой непонимающий взгляд.
— Вова, тебе совсем мозги отшибло или ты родного отца не узнаёшь? — скрипучим голосом произнёс он. — Будто в первый раз меня видишь.
Конечно, ответить ему, что он как никогда прав, я не мог. Видимо, передо мной стоял сейчас никто иной как князь Пожарский, о котором я уже был наслышан.
Я поднял свои руки и потряс наручниками, сковывающими их, вопросительно взглянув на отца.
— Для твоей собственной безопасности, — отмахнулся он.
Его взгляд упал на пустой стеклянный стакан, стоящий рядом со мной.
— Вижу, ты выпил сыворотку правды, которую я для тебя тут оставил, — как бы невзначай отметил он. — Это хорошо. Значит, мы с тобой поговорим начистоту.
— Зачем? — спросил я у него. — Не доверяешь собственному сыну?
— А как тебе доверять? — ответил отец. — Сначала ты пропадаешь на неделю, потом приходится вытаскивать тебя из крепости огнеборцев. И что я ещё слышу? Что ты хотел заключить контракт с демоном? О каком доверии речь, Вова?
— Я не знаю, — вырвались у меня слова вопреки моей воли. — Что за чёрт… Мне что, теперь даже думать надо аккуратно?