— Помимо этого, разнообразие тактических ситуаций, с которыми вы можете столкнуться, требует от вас всецелого знания и владения всем спектром инструментов, которые может вам предоставить Служба Нейтрализации Бездны в общем. И Корпус Огнеборцев в частности.
И как он не лопается от важности, когда читает свою лекцию, пытаясь не сбиться со счета.
— Полозов, поздно поднялся! Заново! Считай!
— Р-р-раз! — раздалось в который р-раз над площадкой.
— Вы должны зарубить у себя на носу, — продолжал Кожедуб лекцию, — Профессия, которую вы для себя избрали — невероятно опасна. И едва ли один из десяти огнеборцев доживает до тех преклонных лет, до которых удалось добраться мне.
— Два–а-адцать девять, — выдохнул я распрямив руки.
— Стоп! — скомандовал Кожедуб.
Он замолчал на минуту, задумавшись.
Полозов уже было собрался подняться.
— Я не понял, была команда вставать? — повернулся к нему Кожедуб и Полозов тут же вновь принял упор лежа.
Если для Кожедуба время текло как обычно, то для нас, раскорячившихся над горячим асфальтом плаца, каждая секунда казалась вечностью. Капли пота собираясь на коже, медленно перемещались в сторону самой низкой точке, неприятно щекоча — так и подбивая почесаться. Но уже зная, как Кожедуб обожает физическую подготовку, каждый из нас старался даже не шевелиться.
— Ну спасибо, Женечка, за твою любознательность, — прошипела Лена, сверкнув глазами в сторону Ленского.
Хотя всё-таки, глядя перед собой. Я понял, что жалею о том, что мой лучший друг такой любознательный, ведь поза Соколовой позволяла по достоинству оценить её фигуру, которую черная спортивная форма с обтягивающей футболкой и короткими шортами, только подчеркивали.
— Наслаждаешься видом? — спросила Лена, поймав мой взгляд.
Лицо её было вверх ногами, и её волосы почти касались земли из-за того что мы были в упоре лежа.
— Давно хотел спросить, делаешь ли в день ног мост или просто выпады?
Уверен её опыт был полезен в деле набора формы.
Отвлекшись на местные достопримечательности, я не заметил, как перед моим носом возникли идеально начищенные берцы сержанта-инструктора.
— Я вижу, ваша группа прямо-таки блещет рвением и желанием доказать свою профпригодность, — хмыкнул Кожедуб, — В таком случае сейчас вас будет ждать кое-что особенное…
Он повернул голову в сторону как раз приблизившегося к нам Архипова. Футболка на груди гиганта промокла до нитки. Вены на его могучих руках и шее вздулись, превращая его просто во влажный сон любой медсестры. Шел он уже пошатываясь — ноги подкашивались.
Но надо отдать ему должное, дойдя до Кожедуба, он аккуратно опустил ящики. Затем сам сел на корточки и затем повалился на спину.
— Тридцать! , — досчитал за нас Кожедуб.
Мы с облегчение попадали на раскаленный асфальт. Мышцы затекли будто в них свинец залили, а голова кружилась.
— Ну, спасибо, о, ценитель прекрасного, — выдохнул Ленский.
Он не мог встать и просто повернул голову, так и оставаясь вдавленным лицом в асфальт. Его глаза оставались прикрыты, а с каждым выдохом вырывалось облачко инея.
— Оно того стоило.
Я усмехнулся и подмигнул Соколовой, которая лежала на асфальте развернувшись ко мне, лицом на которое налипли взмокшие каштановые волосы. Она закатила глаза и фыркнула.
Но я видел как дернулись уголки её губ, когда она отвернулась.
Не знаю уж сколько прошло времени, но я чувствовал будто бы отключился.
В чувство нас привела мощная струя воды, которая окатила нас лежащих на асфальте, возвращая нас к жизни.
В этот момент Кожедуб даже не воспринимался, как-то из-за кого мы в этом положении оказались. Он воспринимался как спаситель. В целом, хоть он и был суров и требователен, но тем не менее чутко бдил за нашим состоянием, подводя на к грани, но не давая за нее упасть.
— Встаём, — скомандовал Кожедуб, — Отдохнули уже!
Мы поднимались и вставали под струю воды. Будто это было самое живительное чародейство, которое доступно самому искусному целителю. Живительный поток прекратился, но мы ещё несколько секунд стояли пытаясь сохранить на себе эти воспоминания об освежающей прохладе.
— Благодаря любви, нашей звездочки к прекрасному, вас ждет марш-бросок до полигона. И не простой! — прохрипел Кожедуб, — Разбираем ящики и за машиной стройся!
— Но ящиков четыре! — возмутился Полозов, — Один такой только вдвоем…
— Полозов! Хочешь сказать не хватает? — прервал его Кожедуб.
Мы заткнули Полозова раньше чем он успел подумать о том, что ответить.