Стоило гончим увернуться, как они тут же оказались зажаты в ледяном капкане, призванном Ленским, который только ждал, когда они замедлят ход.
— Че стоим, Пожарский?! — раздался голос Полозова в моем наушнике.
Он уже ринулся навстречу атакующим гончим. Я увидел, что сейчас он окажется, в меньшинстве — та гончая, которая направлялась ко мне, изменила траекторию движения и пошла на перехват самоуверенного дворянина.
Да-а, нам до слаженности далеко…
— Гриша, справа! — крикнул я предупреждая Полозова.
Полозов пригнулся и огненная тварь пролетела мимо в своем броске нацеленном ему в глотку.
Полозов припал к земле, раскинул руки — из его предплечий вырвались костяные клинки. Он рванул вправо, затем влево.
Качнув стоявшую перед ним гончую туда-сюда, он заставил её на миг замешкаться и сделал прыжок вперёд, выставив перед собой свои два клинка, насадив тварь на них, как шашлык на шампур.
Другая же уже развернулась и зарычав вновь прыгнула на Полозова, целясь ему в спину.
Я уже был в нескольких метрах, но не успевал.
А Полозов — так сильно он был захвачен схваткой, что потерял бдительность.
Рвануть вперед на пламени — рискнуть сжечь Полозова.
За долю секунды в голове родился другой вариант.
Я призвал свой дар. Раскаленный металл потек по венам — мышцы взорвались энергией.
Я, как метатель олимпиец, запустил пожарный топор прямо в летящую на Полозова тварь. Тот наконец почувстсвовал угрозу и развернулся…
Как раз в тот момент, чтобы увидеть, как топор из колдовского металла со звоном рассекает ядро адской гончей, и та испаряется в воздухе во всполохах пламени.
— Это что за новый трюк в нашем цирке?! — присвистнула Лена в моём наушнике.
Они с Ленским уже разделались со своими гончими. Вокруг них были только всполохи пламени.
— Просто повезло, — пожал я плечами. — На тренировке ни разу даже в мишень не попал.
— То есть как это «не попал»? — возмутился Полозов. — А если бы в меня угодил?!
— Потом письменную претензию подашь! Сейчас игнит!
Толстяк уже окончательно рассвирепел. Пасть на его животе рычала и заходилась в кашле, он беспорядочно махал руками и крутился на месте.
— Проще простого… — самодовольно произнес Архипов.
Щелк.
Он опустил взгляд — снарядная лента закончилась.
— Зараза… — выдохнул он.
Этой пары секунд хватило Толстяку, чтобы очухаться. И он сделал выводы.
Оказалось у него есть другой козырь в рукаве.
Пасть на его необъятном чреве с оглушительным скрежетом и треском разинулась на все сто восемьдесят градусов. Из неё раздался нечеловеческий рык.
— Дело — дрянь, — выдохнула Лена.
— Оно и видно, — ответил я, — Ложись!
Все нырнули в черный рыхлый пепел, устилающий землю, который тут же забил фильтры респиратора, заставив взвыть систему жизнее обеспечения в шлеме.
В этот же момент, перед пастью Толстяка-игнита энергия стала настолько плотной, что искажала пространство вокруг него.
Раздался щелчок.
Повисла мертвая тишина. Звук словно выключили. И тут же мир вокруг нас огласил невыносиво-громкий гул, пробирающий до костей и заставляющий внутренности вибрировать даже под защитным костюмом.
Гул постепенно набирал обороты переходя на ультразвук.
Пространство уже явственно исказилось.
Внутри разинутой пасти будто бы начало засасывать окружающий её мир, словно в гигантскую воронку или черную дыру которая соизволила появится прямо здесь.
— Фиксирую гравитационные искажения, — отчиталась Лена, перекрикивая в наушниках, рев всепоглощающей пасти.
— Да неужели?! — добавил Ленский.
Резко тяга в пасть усилилась, и мы все оказались в зоне поражения. Нас тянуло к игниту как воду в воронку.
Полозова, как находящегося ближе всего, подняло в воздух и стремительно понесло навстречу Толстяку.
Он отчаянно цеплялся костяными клинками за землю, но рыхлый пепел не мог его удержать. Вот он уже в каком-то десятке метров от зева этого ненасытного монстра, искажающего само пространство…
Между ним и монстром вырастает ледяная стена Ленского. Полозов врезается в нее, но инерция тяготения к пасти тащит его вдоль ледяной стены, не отпуская его. Волной гравитации смывая его с единственного укрытия.