Меня пригласили лечь в какую-то большую капсулу, больше похожую, о ужас, на гроб с крышкой, велели не шевелиться и дышать ровно.
— Долго мне в этой штук лежать? — сипло спросила у той, что была с перчатками на руках.
— Десять-пятнадцать минут. Не больше. Потом проведем отбор ваших биологических показателей для анализов. Кстати, я включу релаксирующую музыку, можете закрыть глаза и слушать.
Крышка закрылась автоматически и в ушах полилась незнакомая, но приятная мелодия. «Релакс, — фыркнула я мысленно, — какое к черту расслабление в гробу… хотя… чем еще в гробу заниматься?»
Пятнадцать минут и правда пробежали быстро, видимо музыка настолько повлияла на меня, что я едва не уснула. Когда выбралась из «гроба», заметила, что в кабинете появился еще один медик мужского пола.
— О, позвольте представиться, доктор Семенов… Антон Семенов, если быть точнее. Вы можете пока присесть вот здесь, — указал на кушетку, стоящую у стеночки, — как я закончу с разбором и описанием ваших данных, месса Ризванна проводит вас в лабораторный кабинет.
Молча села в отведенное для меня место, бросая любопытные взгляды на доктора Семенова, который что-то тихо говорил врачу-диагносту, набирающей текст на нэс-буке под диктовку. Затем оба вдруг замерли, уставившись на листы, которые лежали перед ними на столе. Должно быть, то были мои выходные данные из «гроба». Затем доктор Семенов посмотрел на меня, явно намереваясь что-то спросить.
— Вы употребляли в пищу за последние двадцать четыре часа иноземные продукты?
«Обед у куратора…», — промелькнула мысль, заставив меня отчего-то занервничать.
— Да. А что не так с моим организмом, доктор? — напряженно спросила и поднялась с места.
— Сидите-сидите, ничего страшного, я думаю… Организм прекрасно справится, вреда никакого нет, просто…
— Что?!
— Мне нужно уточнить кое-что, думаю, добавлю вам пару анализов, вот и все. Не стоит волноваться. А можно еще кое-что уточнить у вас, кадет Рассветная?
Присела снова на скамью, стараясь унять странную аритмию в груди.
— Что именно вас интересует? — а мысли возвращаются к обеду, вернее к куратору. Я же спрашивала у него о вреде для моего организма незнакомой пищи, на что он ответил: «Вы боитесь экспериментов?» Что ж, придется ему все-таки ответить на заданный мною вопрос.
— Только поймите меня правильно, я все же врач, не воспринимайте меня в другом качестве.
— Хорошо, — кивнула, чуть улыбнувшись.
— Вам около двадцати одного, правильно?
— Вы сомневаетесь в моем возрасте? — подняла брови выше, выражая недоумение.
— Так. Вы учились в смешанной военной академии с четырнадцати лет. Итого почти семь лет… следите за моей мыслью?
— Доктор, вы издеваетесь? Мы арифметикой будем заниматься? — фыркнула, скрестила руки на груди, не понимая, к чему эти странные вопросы.
— Терпение… Итак, семь лет обучения в смешанной военной академии. Смешанная по половому признаку. Мальчики и девочки. Зачастую в одной группе. Совместные ночевки на практических заданиях вне стен академии…
Я сейчас рычать начну. Он — ненормальный?
— И что?!
— Это я должен спросить, почему? Почему кадет Огнеда Рассветная, вы до сих пор девушка?
Откинулась спиной к стене, чертыхнулась и выпалила:
— А вам-то какое дело?
— Меня интересует этот вопрос чисто с медицинской точки зрения. Или даже психологической. У вас непринятие физических контактов? Или вы страдаете какими-то психическими расстройствами? По вашей медкарте картинка идеальная, вы здоровы настолько, насколько вообще может быть здоров человеческий организм в двадцать лет в наше время. Ну да, есть кое-что странное в связи с тем, что вы съели за последнее время, но это все решаемо… Но вот ваша девственность?! Это просто прошлый век, кадет Рассветная.
— Да вы ненормальный! — подскочила, сжимая руки в кулаки.
— Нет, я нормальный. Только вы поймите правильно, вы же служить будете среди мужчин, а чем дольше вы тянете с посещением медицинской процедуры, тем болезненней будет для вас первый раз. Есть риск излишней потери крови. Как вы обошли требование, выдвигаемое Министерством здравоохранения Евразийского альянса, что среди поступивших в военные образовательные учреждения по достижении восемнадцати лет все девушки проходят необходимую медпроцедуру?
И вот под пронзительным, возмущенным взглядом мужчины, пусть и врача, я стремительно начинаю краснеть, ладони жжет неимоверно, скоро огнем начнут плеваться.
— Вы успокойтесь… Вы вся красная…, - заволновался вдруг доктор, до него похоже дошло, что нельзя выводить из себя кадета, владеющего внутренним огнем. — Кадет Рассветная, идите и умойтесь. Санузел в приемной. Буду ждать в лаборатории. Пока закроем этот вопрос…
Рванула к выходу, а когда двери отъехали в стороны, обостренным слухом услышала последние фразы доктора, обращенные к медсестре тихим голосом:
«Сбрось все данные сигурну Эр-Гро…»
«А про обнаруженный недостаток тоже?»
«Нет, пока попридержи. Сам доложу. Лично. Анализы тоже потом переправишь».
Все, это меня добило. За каким хр… в общем, зачем куратору знать о моей девственности?! Ужас! Прямиком, пока месса Ризванна вышла куда-то, я понеслась на выход из медотсека. С меня на сегодня хватит, и пусть нарушение дисциплины вносят в личное дело… пусть! Мне нужно успокоиться. Открыла карту и нашла глазами сектор «Развлечения, рестораны, бутики». Это то, что мне сейчас нужно.
Перемещение в заданный сектор, согласно карте, было возможно только по ветке скоростного транспорта, а чтобы попасть на платформу, необходимо было пройти через сектор для тренировок. Потому из лифта я вышла почти крадущимся шагом. Остановилась в закутке и внимательно присмотрелась к спешащим по своим делам военным в камуфляжных костюмах, в кадетской форме и… В общем, народу здесь много. Можно и затеряться. Выпростала из потайного отделения на вороте капюшон и натянула на голову, чтобы рыжими волосами не отсвечивать, и спокойным шагом пошла в сторону перехода на платформу. На выходе с этого уровня обнаружился контрольно-пропускной пункт с установкой считывания личного кода. Замерла на мгновение, наблюдая, как проходившие через устройство кадеты прикладывают ладони к неоновой поверхности установки. Подошла в очередь, поглядывая, нет ли где своих из группы. Лица все незнакомые и равнодушные. Отлично.
Приложила руку и роботизированное устройство выдала пластиковую карточку, на которой светилась следующая информация: «Кадет Рассветная. Пропуск разрешен. Удачного отдыха».
Лим будет в бешенстве, что улизнула от него. Мстительно посмеиваясь, остановилась на платформе, среди толчеи, и решила обдумать, что нужно купить на ближайшее время. Не думаю, что куратор предоставит еще выходные в перспективе, чувствую, что даже сегодня я избежала работы только потому, что некоторые решили пофантазировать с инструкцией. Лишь бы не переборщил со своими фантазиями, а то, как он сказал, они у него такие проказницы.
Определенно, что-то со мною странное творится. Все время то слишком остро реагирую агрессией на чужие слова, то смеяться тянет по глупым причинам. Раньше за мною такое не наблюдалось. Тут толпа внесла меня практически под ручки в прибывший скоростной состав, дверцы которого с тихим шипением закрылись. Состав тронулся, слегка тряхнув и прижав к полу, благо успела пришвартоваться возле надежного пирса, то есть вцепиться покрепче в вертикальный поручень у оконца. Посмотрела на табло, до моей остановки ехать пару минут.
И тут завибрировал планшетник — тот, что новый. Пришлось брать его в руки, щекотно же, и едва прочла сообщение, опять невольно хихикнула: «Огнеда, вам следует завершить медкомиссию» и без подписи. Но судя по надписи на вызове, куратор собственной персоной набирал сие сообщение.